Kings's Bounty: Паладин с чёрным мечом (СИ)

— Неужели тебя не тянет вновь ощутить тяжесть молота в руках? На Теане ещё так много наших врагов, а ты отказался бороться! Почему?

Сальгатерос тяжело вздохнул.

— Я устал от этого. Ты поймёшь, когда повоюешь с моё. Многих врагов я бивал: и некромантов, и костяных драконов, и за головами демонических владык в подземный мир спускался, — во взгляде бывшего паладина блеснул былой азарт. — И ещё много чего сделал. Пусть теперь другие несут это бремя. Хотя бывают вечера, когда что-то во мне вдруг вспыхивает, и я уже задумываюсь о том, как покинуть Ржавый Якорь и где найти хороший клинок. Но спустя мгновение всё утихает. Я вспоминаю, зачем пришёл сюда, от чего отказывался. Потом возношу молитву, и мой дух успокаивается.

— Как же можно было уйти на пике могущества? Я ведь знаю, какие силы тебе раскрылись незадолго до того, как ты сложил паладинский чин, — Гауди по-настоящему негодовал, наконец-то ему представилась возможность поговорить с наставником о том, что давно терзало вспыльчивый разум.

— Могущество. Это опасная вещь, если ты ещё не понял. Согласись, тяжело не пользоваться тем, что имеешь. Могущество — большой соблазн, и я не пошёл у него на поводу. Здесь, в глуши, мне не нужно с ним бороться.

— А как же многие страдающие от злых духов и демонов? Представь, скольким ещё ты мог бы облегчить земной путь! — Гуади завёлся не на шутку; он верил, что когда история с Шепчущим закончится, они с учителем вновь встретятся и смогут о многом поговорить, но некоторые вопросы уже давно требовали ответов. Юноша боялся упускать возможность прояснить для себя хотя бы часть из них.

— Гауди, я уже стар и скоро завершиться мой собственный земной путь. Разве не многим я помог? Разве не многим облегчил движение? Ответь ты.

Рыцарь потупил взор.

— Многим, учитель.

— Теперь же я сам хочу подготовиться к завершению своего пути. Как я смогу думать об этом, если мои мысли будут заняты чужими судьбами? Я подготовил смену и вверил эти судьбы в твои руки. Это нормальный ход вещей. Когда-то и ты переложишь дела на ученика и удалишься от мира, чтобы очистить разум от всего, что удерживает тебя здесь. Порождения Тьмы меня больше не заботят, я вышел из этой гонки. Ты — моё последнее дело, я поклялся перед твои славными родителям, что сделаю из тебя паладина и я почти исполнил клятву. Однажды я взял на себя эту работу, и теперь, в конце моего пути, хочу увидеть её завершённой. Хочу увидеть, что ты окреп на своём пути.

— Твои слова пророчат мне долгие годы.

Сальгатерос промолчал, лишь грустно улыбнулся, а когда продолжил, то заговорил совсем о другом.

— Всему своё время. Так и быть, о том, что тебе нужно найти на Боло я расскажу чуть позже. А сейчас, познакомь-ка меня со своим спутником. С кем угодно мог бы тебя представить, но чтоб в компании с вампиром, вот уж не ожидал!

Они вошли в хижину. Шалопай сидел в своём уголке, плотно укутавшись в балахон.

— Эй, парень, — жалобно заговорил он, не отрывая взгляда от полоски света, перегородившей ему выход, — будь добр, прикрой вон ту щель на крыше. А то, не ровен час, останусь без ноги.

— Подожди, — Сальгатерос удержал юношу и обратился к упырю. — Ну что, страдалец, тяжело нести спуд своих грехов?

— Что? — из-под капюшона сверкнули жёлтые глаза. — А, ещё один ревнитель веры. У меня аж в носу защипало от твоего присутствия. Прямо как с тем лысым, хорошо хоть он ушёл.

— Поверь, тем, кто умеет чувствовать чёрную магию, твой запах покажется куда ужасней. Гауди, — обернулся бывший паладин, — ты зачем ему людей скармливаешь?

— Недоглядел, но то были душегубы.

— Нельзя такого допускать.

— Я не управлял ситуацией. К тому же он мне здорово помог.

— Я спас тебе жизнь! — чуть ли не выкрикнул Шалопай.

Сальгатерос усмехнулся.

— Если не будет слушаться, бей его, не бойся. Эти твари только силу и понимают.

— Твари? — высунул жёлтый глаз вампир. — Сами вы твари, а я жертва чужих козней! И, между прочим, тоже могу врезать…

— Знаю я, знаю, — выставил руки Сальгатерос. — Всё твоё пиратское прошлое, как на ладони передо мной. Все злодейства, коим счёта нет, вижу. И как предали тебя, вижу, и как продали. Как печатью Тьмы разум затмили. Все лица и имена могу назвать.

Капюшон сполз вампиру на затылок. Зубастая пасть раскрылась от удивления, глаза расширились.

— Ты кто такой, дед? Эй, Гауди, — вампир впервые обратился к юноше по имени, — ты чего ему обо мне наплёл?

Не слушая вампирских криков, Сальгатрос начал говорить: