Кинк. Право на удовольствие (СИ)

Через два дня, когда я уже присматривала в лесу место для ночлега, привлек огонек на поляне. Медленно выдохнула, пытаясь раствориться в воздухе, и осторожно подошла ближе. Путник был один и уже спал возле костра. Дорогие доспехи и породистый конь однозначно свидетельствовали о его благосостоянии. Недвижимая и неслышимая, как только одна я умею, приблизилась еще. Наплечный рюкзак лежал на земле рядом с мужчиной, как и ножны, украшенные драгоценными камнями. Какой-то благородный господин, в этом не было сомнений, хотя странно, что на ножнах не видно герба рода. Еще шаг вперед. Я неосязаема, даже ветер начал проходить сквозь меня, лишь ненадолго задерживаясь в ткани одежды. На пеньке, с другой стороны от костра, лежал хлеб и что-то, завернутое в бумагу. Если отломлю от хлеба всего кусок, то мужчина пропажи скорее всего не заметит, но даже если заметит, то точно не будет обречен на голодную смерть. Это лучшая первая тренировка, в городах будет еще сложнее. Потому надо испытать себя прямо сейчас, раз уж все равно решилась.

Очередной выдох — еще медленнее, чем прежде. Быть невидимкой приятно и легко, это и есть самое естественное состояние. Жаль, что я не могу раствориться полностью — быть может, это умели мои прародительницы-жрицы. Я почувствовала прилив знакомой энергии, теперь став не только незаметнее, но и быстрее. Улыбнулась. Пока нечему радоваться, но улыбка обязана была появиться, когда магия поползла по каждому кровеносному сосуду, во все стороны. Это не я радовалась — это древняя искра внутри ликовала, выпущенная на свободу.

Никогда раньше мне не удавалось раствориться до такой степени. Я даже начала погружаться в необычный транс, при котором все второстепенные мысли потухли, зато разум стал работать четче. Похоже, голод и лишения сделали магию сильнее! И дальше все было бесконечно просто: рассечь пространство, будто в воду нырнуть.

Я потянулась к хлебу, но была перехвачена за запястье. Нервно вскрикнула, дернулась, но вырваться не смогла, а магия внутри сжалась в комок, нагоняя еще больше ужаса.

— Как ты меня нашла, ведьма? — голос прозвучал слишком спокойно для такой ситуации.

Я бросила взгляд на лежанку, где мужчина только что спал. Он не только заметил мое приближение, вопреки магии, но и успел переместиться за мгновение. Я истерично рвалась, от паники потеряв последние мысли, но он держал очень крепко. От ужаса начала задыхаться, потому заставила себя замереть. А когда перестала бессмысленно биться, то заработал и разум. Выдохнула — на этот раз получилось рвано и недостаточно медленно — и закрыла глаза. Поймала внутри тишину и после этого дернулась. Получилось! Сосредоточенная магия помогла сделать руку почти неосязаемой — этого хватило, чтобы запястье прошло сквозь пальцы захватчика. Но стоило попытаться рвануть в сторону, как он снова схватил — теперь за обе руки. Сердце заколотилось в горле.

— Ого. Какая странная магия, — спокойный голос ужасал сильнее прочего. — А еще раз так сможешь?

И тут я не выдержала. На глаза навернулись слезы, хоть я и не позволила себе разреветься. Надо же быть настолько неудачливой, чтобы сразу нарваться на сильного мага! В его способностях сомнений не оставалось. Если получится повторить трюк, то он снова поймает — двигается намного быстрее, чем я, когда позволяю магии освободиться. Теперь я смотрела в землю, никто не должен видеть моего стыда. Голос, как и все тело, дрожали:

— Пощадите, господин! Пощадите. Я хотела украсть ваш хлеб, но…

Он будто бы посмотрел в сторону и переспросил все с тем же спокойствием:

— Какой еще хлеб? Что ты несешь, ведьма? Да хватит уже трястись, раздражаешь. Хочешь жить — отвечай на вопросы.

Притом продолжал держать за запястья все так же крепко. Я не поднимала головы:

— Я хотела украсть ваш хлеб, господин. Но я два дня ничего не ела, кроме ягод. Прошу простить, милости вашей прошу.

Он вдруг тихо рассмеялся — это было настолько неуместно, что от удивления я посмотрела вверх. Мужчина оказался довольно молод, темноволос, но луна не слишком хорошо освещала его лицо. И он смеялся! Хотя ему почему бы не посмеяться — поймал воровку с поличным, причем сам настолько силен, что может, наверное, одним заклинанием сжечь меня дотла. Сжечь, испепелить — почему-то именно эта мысль заставила сильно вздрогнуть. Интуиция еще не дала точной подсказки, но что-то отчетливо заскрипело внутри. Не утопить, не повесить на первом дереве и не снести голову своим мечом, а страх был вполне определенным — быть сожженной.

И он наклонился чуть ниже, поймав мой взгляд:

— А теперь, ведьма, давай еще раз, но на этот раз честно. Как ты меня выследила? И что это за прическа такая? Новая ведьмовская мода?

Слова давились с трудом:

— Я ваш костер увидела… Хотела украсть ваш хлеб. Виновата, господин, я очень виновата.

— Нет, ваш король действительно настолько туп и думал, что меня можно убить во сне? Это, знаете, как-то даже обидно, — он мельком улыбнулся.

— Я… я хлеб пыталась… Если бы убивать, то я бы с другой стороны…