Кинк. Право на удовольствие

Володя отстранился, чем заставил меня жалобно заскулить от сорвавшегося удовольствия, и все же занялся джинсами — стянул резким движением вниз, освободил только одну ногу, толкнул меня назад к стенке. Закусил губу, пока раскатывал презерватив по члену, держался, старался не спешить, хотя заводила именно эта спешка. Врезался в меня, перехватил за бедра удобнее, и после этого начал вколачиваться с тихими рыками. Уверена, мы не остановились бы, даже если бы в коридор кто-то вошел — просто продолжили бы движения, а голоса и смех раздавались совсем рядом. Он и до этого был на грани, потому и кончил довольно быстро. Странно, что я успела еще до него. Или нас так сильно подгоняла возможность быть застуканными? Хотя наверняка нас кто-то и заметил, просто не стал приближаться.

Я думала, что теперь они поменяются местами, но Артем качнул головой:

— Хочу в рот.

Мне после оргазма — такого же спешного, как сам процесс — даже в голову не пришло сначала натянуть джинсы. Я просто присела на корточки, вцепилась в его бедра и податливо разомкнула губы, но он еще и надавил на челюсть, чтобы открыла как можно шире. Артем все сделал сам, он интенсивно дергал рукой, пока не выпустил сперму. После присел рядом со мной и, задыхаясь, произнес:

— Теперь, возможно, сможем добраться до отеля.

Добрались мы сначала до туалета — ввалились в один, не обращая внимания на табличку. Там Володя избавился от презерватива, а я поправила одежду и удивилась, насколько пунцовое у меня лицо в отражении. Вот это я устроила… Практически на глазах у десятков людей! Брызнула на себя водой, все еще не в силах прийти в себя, но успокаивалась мыслью, что мы не дома, и даже не в своей стране — не похоже, чтобы в этом заведении водились судьи, а даже если найдутся — плевать. Зато сердце как стучит, не хочет униматься, словно я с гигантской тарзанки рванула и все еще лечу.

Не вполне соображала, когда они меня за руки тащили наружу. Володя, кажется, предлагал еще потанцевать, но Артем его чем-то переубедил. Вроде бы. Хотя могла бы в тот момент представить, чем так просто можно переубедить Володю…

Уже через секунду после того, как мы оказались в номере, меня раздели и трогали — не нежно, а очень настойчиво, и такие ласки моментально находили отклик во всем теле. Это адреналин все еще играл в крови, он требовал еще и еще эмоций. Мы даже не говорили — говорить было сложно, срывали друг с друга одежду, целовали в грудь и плечи, прикусывали кожу и выбивали невольные стоны.

Артем, как самый хладнокровный, вспомнил о душе, потянул нас туда. Но через пять минут под струями воды сам не сдержался — развернул меня от себя, заставил упереться руками в бортик и вошел. Вколачивался в меня быстро, ритмично, Володе пришлось перехватить меня спереди, чтобы на ослабевающих руках не рухнула. Сам же он захотел продолжить в постели, вот только вытереться не успели… как, впрочем, и добраться до постели. Володя опустил меня на пушистый ковер, а ноги мои задрал так высоко, что мне стало трудно дышать. Входил под острым, непривычным углом с большой амплитудой, высоко нависая надо мной на вытянутых руках. Я устала считать оргазмы за этот вечер — и все они были разными: то накрывало на несколько секунд, то выкручивало долго, то накатывало в несколько волн. Наверняка, когда мы все-таки доберемся до кровати, у кого-то еще останется необходимая капля адреналина на новый вираж — и она уже неизбежно разогреет остальных.

Вот так и получилось, что мы активно перешли к «дню Володи», который он провозглашал еще в самолете, намного раньше, чем наступил его день. У Артема тоже было непривычное настроение — почти сразу после оргазма он перехватывал мою руку и вынуждал заново его возбуждать. И как только орган наливался, переходил к атаке. После такого приключения все тело уже не было способно напрягаться, потому и двойное проникновение не принесло даже дискомфорта. Артем очень долго не достигал пика, входя сзади, но Володя резко подавался с другой стороны бедрами, как если бы собирался вогнать в меня член с каждым движением все глубже. Это был не осторожный акт, как в первый раз, а гонка на выживание, в которой я и проиграла, потому что могла только принимать их страсть и не имела сил на нее реагировать уже даже стонами. Распалило нас последнее заведение до такой степени, что все стоп-краны вырубились.

Какой-то странный этот ваш Берлин — в жизни не видела места пошлее. А я все-таки бывала в самом «Кинке», встречаюсь с двумя самыми сексуальными и самыми кинковыми извращенцами, я не какая-нибудь девица неопытная… В сон провалилась почти ультиматумом, уже опасаясь, что меня снова понесут в душ, а там неугомонные опять успеют отдохнуть.

Утром разбудил настырный Володя:

— Просыпайся, просыпайся, лежебока. Рейс ночью, у нас остался только один день.

Я промычала нечленораздельно все, что о нем думаю, но он не отстал:

— Лиль, дома выспимся. А сейчас едем на музейный остров.

— Что?! — я от удивления даже глаза открыла. — Но ведь это твой день, мы договорились.