Кинк. Право на удовольствие

А по дороге домой вообще дела в клубе начали обсуждать, как ни в чем не бывало. Артем за рулем сокрушался, что спад в экономике может сказаться на падении доходов основной клиентуры, Володя переплетал пальцы с моими и иногда касался губами виска, а отвечал другу вроде бы в тему. Одна я собраться не могла. Почему они не испугались моего гневного порыва? Почему вообще так спокойно сообщили о споре? Всерьез думают, что меня ничего не остановит?

Хм… Вот если бы я про такие споры узнала случайно, то взбеленилась бы ни на шутку, а сказанное прямо воспринимается иначе — как новое правило в общей игре, где мне отведена роль ведущей. Покричу, поругаюсь, но когда в следующий раз один из них меня притянет к себе, отстраняться не захочу. Значит, это меня не остановит?

Интересно, а осталось ли еще хоть что-нибудь, способное меня остановить?



Глава 17

Сама я им не звонила, переваривала эмоции. В общем-то, и до меня, тугодумной, окончательно дошло, что предыдущие намеки намеками не являлись. Смутные фантазии о ласках втроем тревожили, но стоило только заострить внимание на какой-нибудь всплывающей сцене, как я недоумевала — как? Как это можно осуществить физически, не прибегая уж к совсем невообразимым пошлостям? Вот только сцены-то все равно крутились и непередаваемо заводили, незаметно перечеркивая все аргументы против. Хотелось, чтобы кто-то решил за меня, избавил от дилеммы, потому что я точно знала, какое решение приму, и точно знала, что за него себя буду осуждать. Нашелся бы лучше виноватый, которого осуждать приятнее.

Я не звонила, настроившись на встречу только в пятницу, но постоянно чего-то неосознанно ждала. Неужели Володя выдержит столько дней тишины с моей стороны? Неужели от Артема не доставят новый букет? Я почти возненавидела их за то, что они целых два дня так прекрасно держатся, когда я уже держаться почти не могла.

— Лиль, привет!

Володя позвонил в четверг до обеда, а я невольно расплылась в улыбке. Но постаралась ответить предельно спокойно:

— Привет.

— Может, на природу выберемся? Теплынь-то какая!

Я начала улыбаться еще шире. Он делает вид, что не ждал моего звонка — моего ответа на предложение в ресторане, а как будто случайно в голову пришло: глянул в окно, заметил там наличие солнечных лучей и сразу же придумал вместе со мной куда-то выбраться.

Наверное, я долго молчала, поскольку Володя добавил:

— Артем тоже поедет, если ты об этом подумала. Шашлыки, атмосфера, свежий воздух. Ты как вообще к природе?

Тело привычно завибрировало. К природе я отношусь хорошо, срочных дел у меня никаких, но этих двоих отсутствие комфорта не остановит. Чрезвычайно легко представилось, как они прямо возле костерка да на сырой земле обложат меня с двух сторон. Или не с двух: один будет жарить шашлыки, второй — меня. Никакой свежий воздух и антисанитария им не помеха. Потом поменяются, но мне от этого не легче. Если уж их даже ресторанная атмосфера ничуть не притормаживала, то и природе это не под силу… Нет, ехать с ними в безлюдное место категорически нельзя, пока сама не приму решения.

— Ну, можно… — ответила я, вопреки всем предыдущим мыслям, зато соглашаясь с возникшей вибрацией.

Володя закономерно обрадовался и перед тем, как отключиться, сообщил:

— Через час-полтора подъедем, Лиль. Сейчас с делами раскидаемся, чтобы вечер освободить. Можешь вообще ничего не брать, даже одежду.

Шутка не особенно меня рассмешила, поскольку правдивого желания в ней было больше, чем юмора. Перезвонить бы и заявить, что передумала. Или что мне вообще не дали возможности подумать! Но было понятно, что наше сближение лишь вопрос времени, а потом все равно будут и природы, и все остальное. Так зачем откладывать? Чтобы снова полночи просыпаться от горячечного возбуждения и пытаться успокоить заведенный снами рассудок?

И потому пошла я в очередной раз перерывать гардероб, заодно разочарованно вздыхать от того, что так и не успела его обновить. Деньги у меня имелись, но тратиться на второстепенное пока было нелепо, неизвестно, что будет дальше. Однако теперь я столкнулась с извечной женской проблемой, которая началась еще с какой-нибудь немытой прародительницы в первобытном племени, выбирающей между шкурой мамонта и саблезубого тигра: «Мне нечего надеть».