Кино для Ватикана

«Сказал Иисус: Я жду. Чего ты ждешь? — спросил Бог, явно позабавленный. Жду, когда ты скажешь мне, скольких смертей и мук будет стоить твоя победа над другими богами, сколькими смертями и муками оплатят борьбу во имя твое и мое те люди, которые уверуют в нас? Ты настаиваешь на ответе? Настаиваю. Ладно: будет выстроено здание того сообщества, о котором я тебе говорил, но котлован для него придется вырыть в живой плоти, а фундамент скрепить цементом из отречений, слез, страданий, пыток, всех видов смерти, известных сейчас и таких, что станут известны лишь в грядущем. Наконец‑то ты перестал темнить и заговорил прямо, продолжай. Начнем с тех, кого ты знаешь и любишь: вот, скажем, рыбака Симона, которого ты назовешь Петром, распнут, как и тебя, на кресте, но только вниз головой; и брат его Андрей будет распят — но на косом кресте; тому из сыновей Зеведеевых, которого зовут Иаков, отсекут голову. А Иоанн и Магдалина? Эти умрут своей смертью, когда придет им естественный срок оставить сей мир, но всем прочим твоим ученикам, последователям и провозвестникам твоего учения не удастся спастись от мук: вот, например, некий Филипп будет распят на кресте и побит камнями до смерти, а с другого, по имени Варфоломей, заживо сдерут кожу, третьего, Фому, пронзят стрелой, там будет еще такой Матфей, но что с ним сделают, я запамятовал; другого Симона распилят пополам, Иуду зарубят мечами, другого Иакова забьют камнями, а другого Матфея обезглавят, Иуда же Искариот — ну, впрочем, о нем ты будешь осведомлен лучше, чем я, если не считать, конечно, смерти его, — наложит на себя руки: повесится на смоковнице. И все они погибнут из‑за тебя? — спросил Иисус. Ну, если ставить вопрос в такой плоскости — да, но скорее — не из‑за, а за меня. А потом что будет? Потом, сын мой, как я тебе уже говорил, будет нескончаемая история, писанная железом и кровью, пламенем и пеплом, будут океаны слез и бескрайние моря страданий. Расскажи, я хочу все это знать. Бог вздохнул и монотонно начал — в алфавитном порядке, чтобы не обвинили в том, что он одного назвал прежде другого, — читать свой синодик: Адальберт Пражский — пронзен семизубцем; Адриан — положен на наковальню и забит молотами; Афра Аугсбургская — сожжена на костре; Агапит из Пренесты — повешен за ноги и сожжен; Агрикола Болонский — распят на кресте и пронзен гвоздями; Акведа Сицилийская — ей отсекут груди; Альфегий Кантуарийский — забит до смерти бычьей костью; Анастасий Салонский — удавлен и обезглавлен; Анастасия Сирмийская — груди отсекут, сожгут на костре; Ансаний Сиенский — внутренности вырвут; Антоний Памиерский — четвертован; Антоний Риволийский — побит камнями, сожжен; Аполлинарий Равенский — забит молотом; Аполлония Александрийская — сожжена на медленном огне после того, как ей вырвали все зубы; Августа Тревизская — обезглавлена и сожжена; Аура Остийская — раздавлена мельничным жерновом; Аурея Сирийская — посажена на стул, утыканный гвоздями, и истекла кровью; Аута — расстреляна из луков; Бабилий Антиохийский — обезглавлен; Варвара Никомедийская — обезглавлена; Барнабий Кипрский — побит каменьями и сожжен; Беатриса Римская — удавлена; Блаженный из Дижона — пронзен копьем; Бландина из Лиона — растерзана бешеным быком; Калисто — раздавлен мельничным жерновом; Кассиана Имолийского ученики закололи стилетом; Кастулий — живым закопан в землю; Киприан Карфагенский — обезглавлен; Кирий Тарсийский умерщвлен еще в детстве судьей, бившим его головою о ступени помоста; Кларий Нантский — обезглавлен; Клементий — привязан к якорю и утоплен, Криспин и Криспиниан — обезглавлены оба; Кристина Больсанская — умерщвлена после пыток под жерновом, на колесе, тисками и стрелами…» — и так далее…

Сарамаго, этот странный португальский коммунист на пенсии, живущий в изгнании и призывающий на своем девятом десятке Португалию влиться в Испанию на правах провинции и таким образом создать единое государство Иберию (на что, между прочим, его соотечественники крутят пальцем у виска, восклицая: чокнутый! чокнутый!), — где были его мысли, когда он бросал на бумагу эти строки? Явно не у Собора святого Петра…

Послушайте, я знаю один фильм — «Глубокое горло». Там нет никакого богохульства. Клянусь! Там один сплошной минет на протяжении полутора, должно быть, часов. Героиня работает виртуозно. Берет, так сказать, и числом и умением. Ниагары спермы. Корабельная роща фаллосов. Это «хороший фильм»? Падре Марко, к Вам, святой отец, обращаюсь я: хороший? Больше ли от него пользы для правоверных христиан, чем от прочтения «Евангелия от Иисуса»? Если пользы больше, тогда грех — меньше. Правильно? И наоборот. Ну ответьте же! Ответьте, во имя всех перечисленных жертв! Это крайне важно для тех, кто еще не определился в каком направлении ему рубить кайлом свою творческую жилу…