Кино и немцы

Была еще одна песня, которая задевала меня так же сильно, как и песня про безымянную высоту. Это была песня про «травой заросший бугорок» и про солдата. В той песне солдат вернулся с Войны домой, и узнал, что враги сожгли его хату, и убили его семью. Солдат нашел в поле заросший бугорок, под которым была могила его жены, и начал разговаривать с женою так, как будто она была живая. Но жена ему не отвечала, и тогда солдат начал пить «вино с печалью пополам», и рассказывать жене о том, что он четыре года сражался на войне, и «покорил» за это время «три державы», и думал все это время не о «державах», а о встрече с ней, и не знал, что она лежит в могиле. И, пока солдат разговаривал так с мертвой женой, у него по щеке катилась слеза. Когда солдат допил вино, то на его груди засветилась медаль «за город Будапешт», и сразу же стало понятно, что плакал он, наверное, в первый раз в своей жизни, а до того не плакал никогда, но, напротив, бил врагов сурово, мужественно и героически.

И еще одна песня была. То, что эта песня- не военная, я догадалась гораздо позже. Но тогда я думала, что эта песня тоже была про Войну. В ней были слова «как ты посмела не ответить». Еще в ней была «вьюга», «черное небо», и «все смешалось». Певец «шел сквозь вьюгу», как «шел солдат во имя жизни», и не мог найти свою любимую женщину, как солдат, у которого враги сожгли хату, не мог найти Прасковью. Но этот певец свою любимую женщину еще найти мог, потому что он пел: «до тебя я дойду все равно».

Я понимала эти песни в соответствии со своим возрастом. Как впоследствии оказалось, даже мое детское понимание было к истине гораздо ближе, чем понимание моих школьных учителей и советской педагогики. Благодаря этим песням, я пройдя через все сложности милитаристского воспитания, смогла сохранить веру в патриотизм,– в настоящий патриотизм: не такой, который кричит лозунги и «бьет врагов» пафосной болтовней, а такой, который говорит немного, но бьет врагов мужественно и беспощадно.

Я не знала фамилий Магомаева и Бернеса, но то, что я знала их песни, сослужило мне хорошую службу. Впоследствии, когда я пошла в школу, и напрямую столкнулась с советской идеологией, одержимой военным психозом, и с тем, что в школе детей заставляли смотреть зверские фильмы, жить в постоянном страхе от того, что «завтра снова война», ходить на милитаристские парады, выкрикивать угрозы Империализму, и махать на империалистов флагами, то именно Магомаев и Бернес помогли мне сохранить понимание того, что защита Родины- это, на самом деле, здравое и вразумительное дело, и что подвиги во имя Родины- тоже здравы, толковы и вразумительны.

Почему я опять говорю о Магомаеве, если в школе я, конечно же, поняла, что Магомаев пел вовсе не про Войну, а про мирную жизнь? Потому- что в Магомаеве и в его песнях было много такого, что было в мужчинах-воинах из военных песен. Такого, что было и в песнях Бернеса, и в песнях ансамбля Александрова, и в более поздних песнях Владимира Высоцкого (которого ветераны считали фронтовиком), и в хороших военных фильмах.

Советская школа и предназначалась-то не столько для образования детей, сколько для формирования из детей маленьких стойких солдатиков, будущих Защитников Отечества. Поскольку Советская Страна жила в окружении «акул империализма», и каждую минуту ожидала на себя их нападения, то всю надежду на свою защиту Родина возлагала на детей и на то, что они быстро, очень быстро встанут в строй защитников Отечества.

Когда я пошла в первый класс школы, то школа стала для меня настоящим шоком. На меня внезапно навалилось множество таких обязанностей, которых раньше не было. Школа взялась за меня и за моих одноклассников, вчерашних детсадовцев, так круто, что наше безоблачное детство развеялось, как невесомая дымка. У первоклассников не осталось ничего, кроме как: «учиться, учиться и учиться», «трудиться, трудиться и трудиться»,– и все такое, что завещал нам Великий Ленин (у которого всегда находился подходящий завет на любой случай жизни), и чему учила нас Коммунистическая Партия. Мы и трудились, как нам было велено, над прописями и счетными палочками, но школе и этого казалось недостаточно. Едва мы отпраздновали праздник букваря, как школа занялась с нами патриотическим воспитанием. Ведь тянуть дальше было никак нельзя: вдруг завтра на нас нападут «акулы империализма», а мы в свои 8 лет до сих пор к этому не были готовы. Видя нашу отсталость, учительница специально подобрала для нас фильм пострашнее, и повела весь наш класс в кинотеатр этот фильм смотреть.