Кино. Легенды и быль

– А давай стрельнем из ружья с кривым дулом, так сказать, из-за угла. Есть, мол, много валютных заказов на картину, и мы во внутренний прокат фильм выпускать не станем – зачем картинами разврата смущать советский народ, поможем догнивать загнивающему капитализму.

Выстрел попал в точку, и прокатное удостоверение «Агония» получила. А спустя некоторое время мы, не входя ни с какими записками, договорились устно о выпуске картины в собственных кинотеатрах.

Были и другие случаи «административного воздействия». Например, мы так и не узнали, кто загнал «на полку» любопытную работу Глеба Панфилова «Тема».

В крайне неловкое положение поставил нас однажды Григорий Александров. Когда студия прислала взлелеянный им сценарий «Скворец и Лира», одобренный «наверху» – он тоже норовил общаться с нами через верхние этажи власти, – я провел разведку и понял: не отбиться. Именитый и прославленный режиссер уже потерял творческую потенцию, да и звезда Любови Орловой от возраста потускнела, а играть ей, 70-летней, предстояло 30-летнюю женщину. Если печать возраста на лице можно притушить гримом и операторскими ухищрениями, то «подмолодить» кисти рук невозможно, и на крупных планах придется подснимать чьи-то другие. Худо ли, бедно, но Александров предъявил к сдаче двухсерийный широкоформатный фильм. Споров по картине не было, потому что это был бесспорный провал. Ясно было одно: выпускать на экран нельзя. Представить ее зрителю означало зачеркнуть все, что было ранее сделано знаменитой звездной парой. Но и сказать прямо об этом Александрову было бы преступлением, он уже уходил в область абстрактного мышления. И все же достойный повод нашли. В картине шла речь о схватке нашей и американской разведок в Западной Германии. И консультант, отставной чекист, вспомнил, что у нас с американцами была договоренность не держать разведок на территории Западной Германии. Александрову сказали, что из опасения вызвать международный скандал мы не можем выпустить его последнее творение на экран. Он, по-моему, даже был горд, почувствовав свою причастность к большой политике.

Причастность к большой политике, так же как и близость к большому начальству, была не столь приятным делом, как мнилось наивному режиссеру. Много лет на «Мосфильме» изготовлялся сатирический киножурнал «Фитиль», детище его бессменного главного редактора Сергея Владимировича Михалкова. В чем, в чем, а в остроумии и бесстрашии Сергею Владимировичу отказать нельзя. В едкой, а подчас и веселой форме это цветное и широкоэкранное зрелище высмеивало бюрократизм и глупость, которые куда как изобильно произрастали на нашей благословенной земле. И те, кто становились героями «Фитиля», принимали свою незавидную роль безропотно. И все-таки находились смельчаки, пытавшиеся выйти на тропу войны. В стране были две зоны неприкасаемости – это Ставропольский и Краснодарский края, а в переводе на понятный язык, края курортные. Секретари этих обкомов были, так сказать, держателями контрольных пакетов путевок. Самые главные московские чины в услугах посредников не нуждались, их отдых хранили управления делами ЦК и Совмина, но у начальства хватало родни, которой тоже нужны были в отпуске и клизма (Ставрополье, Пятигорск) и море (Сочи, Краснодарский край). Вот и шли звонки из Москвы в Ставрополь (для «поносников», ревматиков и сердечников) и в Краснодар (для трудами истощенных любителей морской волны, коньяка и преферанса). А самых-самых и вообще сильно ответственных надо было встретить, приветить и время от времени устроить развлекаловку. Само собой разумеется, что держатели путевок, приезжая в столицу, любые двери открывали ногой. Однажды Михалков дерзнул поджечь «Фитиль» в Краснодарском крае, где царствовал в те поры всесильный Медунов. Поводом послужил развал рыбоводческих хозяйств. Не привыкший к критике Медунов пустил официальную «слезницу» по самому «верху». Ермаш в ту пору приболел, и на ковер потянули меня. А ковер тот состоял из представителей отделов парторганов, пропаганды и сельского хозяйства – целых три отдела ЦК! Заведующий отделом культуры Василий Филимонович Шауро, мой давний минский и нынешний московский шеф, дал справку по сути дела. И начались прения. Разумеется, у каждого нашлось чем попрекнуть кино. Потом выпустили меня. Я в правдивости фактов не сомневался – мудрый Михалков опирался на данные народного контроля. Памятуя, что краткость – сестра таланта, я был немногословен:

– Если у товарищей есть сомнения в достоверности материала, хотя объектив съемочной камеры не врет, потому и зовется объективом, мы завтра же вышлем на место новую съемочную группу и опубликуем материалы проверки в специальном выпуске «Фитиля».

Мое предложение товарищи дружно отвергли – дураку ясно, что разозленные киношники на этот раз копнут и поглубже, и пошире. Так и осталась жалоба Медунова без последствий. Кстати, через недолгое время его сняли с работы и едва прикрыли от суда.