Кино: Перезагрузка богословием

Наконец, от этой же моей личной воли зависит и то, когда я дам ход именно этому импульсу. В том, что человек хочет поесть, ничего плохого нет. Но если я в храме, во время Литургии встану перед алтарем, достану из своей сумки хот-дог и начну его жевать – это будет грех. Грех рождается как не вовремя и некстати реализованный добрый импульс.

В греческом языке само слово “грех” (амартиа) буквально означает “промах”. Промах стрелы, которая попала мимо цели. Среди причин промаха – нетвердая рука, сбитый прицел, возникшие «помехи».

Помехи – это и есть уже упомянутые «фантастические логосы». Человек не осознает ясно, где добро, а где нечто иное, у него начинает двоиться в глазах, вместо подлинной цели подставляется ложная мишень. Ты целишься в неё и попадаешь. Ты достиг своей цели, но сама цель оказалась фантомом. Она только твоя, а не Божья. Твой успех – тоже фантомный, временный, иллюзорный.

Но если человек не заметил этого и обрадовался якобы пораженной мишени, то он вновь и вновь повторяет свой маршрут и в итоге становится несвободен от него: ноги сами несут его по знакомой тропинке.

Так что только что описанная картинка дискуссии между разными фракциями слишком идеальна и оптимистична. Чаще всего дискуссий нет, а низшие фракции просто устанавливают жёсткую диктатуру. “Он знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть”.

Церковно-славянское слово “страсть” на русский язык не стоит переводить как страдание, или влюблённость, или просто сильное чувство. Страсть указывает на то, что в грамматике именуется «страдательным залогом». Страсть есть там, где я – влеком. Там, где со мной что-то происходит. Где не я живу, а меня живут. Где я открыт для влияний, даже идущих из меня, но без моего вызова. Страсть там, где я не господин того, что со мной происходит[5].

Эту ситуацию страстного плена можно пояснить через эпизод из книги Чарльза Диккенса “Записки Пикквикского клуба”. Мистер Пикквик, торопясь куда-то по своим делам, останавливает кэб. Когда он уже взгромождается в этот кэб (повозку), он вдруг обращает внимание на странность ситуации, в которой он оказался. Во-первых, сам мистер Пикквик – человек, я бы сказал, православного телосложения. Во-вторых, кэбмэн (извозчик), тоже человек не худенький. Сама повозка тоже серьёзная, массивная. Зато кляча – тощая-предохлая. Осознав это, Пикквик спрашивает извозчика: “Слушай, а эта кляча нас повезёт?». Кэбмэн же спокойно отвечает: “Не извольте беспокоиться, сэр. Главное – заставить её сделать первый шаг. После этого кэб набирает скорость, и кляча убегает от него, чтобы он её не задавил”[6].

Слишком часто не человек влечет свою душу, контролируя свой образ жизни, речи и мысли, а мы влекомы своими привычками и стереотипными реакциями[7].

Так вот, путь религиозного подвижника (неважно в данном случае - буддистского монаха или православного) осмысляется самим этим монахом как путь борьбы за свободу. За свободу от внутреннего тирана. “Избавься от давления гормонов на свою совесть, попробуй мыслить более свободно. Избавься от слишком примитивных и предсказуемых психо-физиологических реакций и поведенческих стереотипов, сдери с лица и с жизни те маски, которые на тебя наклеивает твой микросоциум”. Главная свобода – в этом, а не в голосовании на каких-то выборах.

Но если человек на этот путь борьбы ещё не встал, то он вполне целостен. Но эта целостность заострена, скорее, вниз. Низшая из фракций влечёт его по жизни.

Как из этого плена выйти? Первый шаг – это горечь самопознания. Она вносит творческий раздрай в былую целостность. «Груз тяжких дум наверх меня тянул, а крылья плоти вниз влекли, в могилу», - говорит Гамлет у Высоцкого.

Покаяние, о котором говорит христианство, есть, прежде всего, разрушение. Разрушение привычных сцеплений привычных реакций. Первая правда, которую находит человек, когда он начинает искать истину – это правда о себе самом, правда о том, что граница добра и зла не проходит по границе “Я” и “Другие”. Это печальная правда. Оказывается, что и во мне самом есть зло, источник греха. Тогда человек пробуждается и видит вокруг нечто подобное тому, что увидел Нео, когда проснулся из-под гипноза Матрицы. Он видит уродство.

Пока ты не проснулся, Матрица внушала тебе, что ты - первый парень на деревне, умница, лапочка и так далее. Первая реакция просыпающегося сознания – отторжение от себя самого[8].