Читаем «Кино» с самого начала полностью

«Кино» с самого начала

Значит, в Америку ты все же не отказался поехать?

Там меня никто не знает, можно спокойно гулять по улицам…

А как ты сейчас относишься к тому, что о тебе пишут, показывают по телевидению? Ты как-то говорил, что у тебя мечта попасть на телевидение.

Я соврал.

Ты часто врешь?

Очень часто. Почти всегда, честно говоря.

И сейчас в том числе?

Не знаю. Минут через десять скажу.

Ну, а если серьезно. За последний год вы стали очень популярны. Это как-то изменило вашу работу?

Конечно нет, а как это могло изменить? Мы с юмором относимся к популярности. Это вещь случайная.

Я считаю, что ваша популярность – вещь закономерная. Мог ли ты год назад предполагать такой бешеный успех?

Я вообще стараюсь никогда ничего не предполагать.

Знаешь, для многих ты сейчас – как свет в окне. Некоторые уже даже одеваются «под Цоя». Что скажешь?

Только одно: не сотвори себе кумира.

«Это мое право – любить ночь…»

Журнал «Советский экран»

1989 г.

ВСТУПЛЕНИЕ:

Самурайские глаза – и руки музыканта. Уверенная стойка на сцене и перед боем – и кошачья ловкость. Таким знают и таким любят почитатели лидера ленинградской рок-группы «Кино» Виктора Цоя.

Виктор, вы всегда ходили в черном?

Да, всю сознательную жизнь, во всяком случае.

И до сих пор любите ночь?

Да, в том значении, в каком об этом поется.

Почему ваша группа называется «Кино»?

Нипочему. Придумали название – и все. Какая разница, дело ведь не в том, как называться, а в том, что делать, вы же понимаете.

А мы-то ждали каких-то излияний по поводу большой любви к кинематографу! На самом деле все гораздо проще и, пожалуй, серьезнее.

О кино (на сей раз без кавычек): рок-фаны имели возможность увидеть В. Цоя в «Ассе», «Роке», «Игле», редкие счастливцы – во вгиковской работе Р. Нугманова «Йя-хха!», демонстрировавшейся лишь в узком кругу (Институт кинематографии, Дом кино и пр.). В 1989 году Виктор вошел в первую пятерку рейтинга популярности «СЭ».

Какие впечатления остались от работы над «Иглой»?

Это было тяжело и очень утомительно. Знаете, мотание туда-сюда по стране… Хотя скорее было интересно, потому что я был поставлен в оптимальные условия, в каких только может работать киноактер (если, конечно, называть эту работу киноактерской). Режиссер Рашид Нугманов – мой приятель, у нас схожие взгляды, поэтому мы делали все, что хотели, и мне никогда не приходилось наступать себе на горло. Мы друзья, поэтому, если мне что-то совсем не нравилось, Рашид от этого отказывался.

В одном из интервью вы сказали, что во время съемок вам мешает всевластие режиссера…

Конечно, у Нугманова было свое мнение, а у меня – свое, что неизбежно. Мы с ним много спорили, и у него было гораздо больше прав. Но мне это не мешало, поэтому мы снова собираемся писать сценарий и снимать.

Кому принадлежит текст вашей роли в «Игле»?

Сценарий, от которого предыдущий режиссер отказался, попал нам в руки за две недели до начала съемочного периода. Мы его прочли и отложили. Снимали ту же историю, но тексты придумывали сами уже на площадках.

Вас радует успех?

Да, конечно. Когда так долго над чем-то работаешь, всегда хочется, чтобы это нашло отклик, потому что все, что я делаю, для кого-то предназначено.

Кто из режиссеров мирового кинематографа вам наиболее интересен, близок?

Мне больше всего нравится Буньюэль.