«Кино» с самого начала

Даже если бы у идущих в толпе и возникло такое желание, разойтись тут было некуда – все вроде бы и так расходились. Шли себе к метро, тут была только одна дорога в эту сторону. Но желание куда-то еще расходиться ни у кого не возникло – с какой, собственно, стати, да и куда? Мы с Цоем стояли у дверей «Юбилейного», смотрели на все это и посмеивались, но посмеивались, правда, недолго.

– Последний раз приказываю – всем разойтись!

– Пошел ты на… – Множество голосов из толпы весело назвали ряд адресов, куда рекомендовали отправиться незваному командиру.

– Выйти из автобуса и начинать работать! Приказываю работать жестко, быстро, точно, как учили!

«Что бы это значило?» – только и успели подумать мы с Цоем, как увидели, что из двух автобусов, затерявшихся на стоянке возле Дворца спорта среди экскурсионных «Икарусов», служебных машин и еще какой-то техники, быстро, как в кино, начали сыпаться на газон люди в голубых рубашках. Одеты они были как обычные милиционеры, но отличались замечательной расторопностью и умением драться, как мы увидели через несколько секунд.

Большинство идущих в толпе не обратили внимания на последний приказ и не видели этой атаки – милиция, вернее какие-то специальные бойцы – спецназ не спецназ, солдаты не солдаты, приближались к ним сзади, со спины. Паника началась, когда были вырублены первые, вернее, последние идущие в толпе битломаны. Заметь это нападение раньше, битломаны, возможно, могли бы дать отпор атакующим, что тоже спорно – на них бежали профессионалы рукопашного боя, но сейчас, когда задние ряды попадали на газон под ударами в спину – били в основном в поясницу ногами, мы это видели отчетливо, – началась паника, и, сшибая друг друга, битломаны рванули на проезжую часть улицы. Бойцы преследовали их, пиная по дороге уже лежащих, и настигали бегущих, сбивали их с ног ударами в спину, по затылку, под колени, по почкам… Из переулка вылетели навстречу обезумевшим битломанам два милицейских «газика», находившихся, наверное, до поры до времени в засаде. Хорошо хоть, никто не попал под колеса, – машины врезались прямо в толпу, расклинивая ее на три жидких потока. Кое-кого уже волокли к автобусам, видимо тех, кто пробовал все-таки защитить честь и достоинство советского гражданина, как говорили сами милиционеры при составлении протокола.

Толпа рассеивалась – люди бежали в разные стороны: лучше не попасть на метро, чем стать калекой, и нам с Цоем тоже пришлось дать тягу – в нашу сторону уже устремились трое в синих рубашках. Характерно то, что, хотя нападающие и имели явное физическое преимущество перед битломанами, но тогда они работали группками по двое, по трое, с гарантией полной победы над врагом. И победа была на их стороне. Они полностью достигли того, чтобы нам «жизнь раем не казалась». Она и раньше-то нам таковой не казалась, но «Блиц» и Beatles ввели-таки нас в заблуждение на какое-то время, а теперь, слава богу, мы вернулись на землю. Да, это было сильное впечатление!

Домой мы приехали довольно поздно – проплутали в лабиринтах переулков Петроградской стороны, стараясь не попадаться милицейским «газикам», которые после успешно проведенной операции принялись патрулировать весь район и забирать всех «подозрительных». Вообще, процесс «свинчивания», как мы это называли, был совершенно идиотским – я до сих пор не понимаю, для чего это делалось. Милиционеры, как я видел, тоже не всегда это понимали, просто выполняли чьи-то дурацкие инструкции и указания. «Свинтив» на улице какого-нибудь молодого человека, которому ставилась в вину лишь непохожесть его одежды или прически на одежду или прическу большинства советских граждан, его держали в отделении часа три, иногда четыре, затем с миром отпускали. Ну, иногда, скуки ради, поколачивали – много ли на дежурстве развлечений? Правда, однажды моего приятеля ливерпульца (о нем впереди) задержали на сутки за то, что при нем обнаружили мочалку, – и ну допытываться: откуда мочалка, зачем мочалка, куда ехал с мочалкой?.. Вовку Дьяконова, всеобщего друга и очень милого парня, как-то взяли у метро «Горьковская» – он ехал от бабушки и вез от нее пальто, которое она ему подарила. Сам он при этом был одет в старое пальто, а новое держал в руке. Схватили его и на допрос – чье пальто, зачем пальто, зачем два пальто…

Пиня не появлялся. Мы сидели вдвоем и гадали – что же с ним? Убежал он, побили его, забрали? После концерта он собирался подтянуться ко мне домой, но мы с Цоем сидели тут уже два часа, а его все не было.

– Да, вот такие дела, – сказал я, – рок-клуб вовсю работает, а запоешь на улице…

– Да бессмысленно это все, – отозвался Витька.

– Что?

– Да клубы эти…

– Почему?

– Ну ты видел сейчас? Им ничего не стоит – открыть клуб, закрыть клуб. Взять и избить на улице. Грустно.

– Да нет, все нормально будет. Это все изменится со временем. Не может же так всю жизнь.

– Может, – грустно сказал Цой. – И мы никогда никуда отсюда не вылезем.

– Так что теперь?