«Кино» с самого начала

Нередко случается, что, как только какая-нибудь группа становится профессиональной, от нее отворачивается половина поклонников.

Вероятно, это происходит из-за того, что в подобной ситуации группа идет на компромисс. Нам за честность могут простить практически все: и, скажем, недостаточно профессиональную игру, и даже недостаточно профессиональные стихи. Этому есть масса примеров. Но когда пропадает честность – уже ничего не прощают.

А не получается так, что исполнитель считает себя честным, а на деле…

Можно считать себя честным сколько угодно. Главное в том, считают ли тебя честным остальные. Человеку же, который пишет музыку для того, чтобы жить в достатке, но поет о том, что он борец за идею, – просто не верят.

Почему рок-музыка до сих пор встречает сопротивление?

Потому что человек, который делает что-то новое, всегда воюет с чем-то старым. Он постоянно находится в конфликте. Это, как правило, всегда несколько рискованно. Но культ посредственности, о котором сейчас много говорят, возник как раз по логике «Как бы чего не вышло», и пусть это не лучшее, что есть, но зато как раз по логике «Как бы чего не вышло», и пусть это не лучшее, что есть, но зато все будет спокойно. И тот, кто попадает в эту систему, уже автоматически подгоняется под средний общий уровень, включается в давно отработанную схему.

Когда говорят об увлечении нашей молодежи рок-музыкой, почти всегда напоминают о том, что она пришла к нам с Запада…

С Запада пришла лишь форма: электрогитары, ударные, усилительная аппаратура. Но заимствование формы вовсе не означает, что эта музыка является целиком заимствованным явлением. Я считаю, что это сейчас по-настоящему живая музыкальная форма, и еще – это музыка, которая остается социальным явлением, это массовое народное искусство.

В ваших песнях чувствуется какая-то неустроенность человека. А если для вас создать условия во всех отношениях идеальные, что будет тогда? О чем будете петь?

Трудно сказать. У меня есть своя жизненная позиция. Я пишу песни, и это необходимый для меня процесс. Я пишу о том, что происходит вокруг меня. Я не думаю, что при помощи материальных благ можно как-то усыпить действительно талантливого человека. Конечно, ему будет уже труднее, как труднее понять друг друга, допустим, неустроенному и тому, кто уже достаточное время живет в полном комфорте. И последний вряд ли сможет написать правдиво о проблемах первого.

А как вы считаете, какие песни о проблемах молодежи нужно писать?

Понимаете, я пишу не потому, что нужно, а потому, что меня лично волнуют проблемы. Вот как раз когда «нужно», получается нечестно. А если меня не волнует какая-то проблема, если не почувствовал то, что меня бы задело, – я не могу писать песню.

Получается, что надо писать только о том, что испытал сам? Вы же написали антивоенную песню «Я объявляю свой дом безъядерной зоной», хотя не испытали ужасов войны?

Понимаете, хотя эта тема разработана многими, за нее, по сути, серьезно никто не берется. Тем же, кто пишет псевдопатриотические и псевдоантивоенные песни, не верят. Я написал эту песню потому, что тема войны действительно меня взволновала и волнует до сих пор.

А может ли рок-музыка решить какие-то проблемы?

В принципе, рок-музыка в социальном плане – вещь довольно сильная. Среди музыкантов есть люди, которым верят, и они много могут сделать. Если бы нам чаще давали возможность выступать в газетах, на телевидении, излагать свою точку зрения на разные вопросы, то, может быть, моя музыка и тексты были бы иными. А поскольку, скажем, у меня нет такой возможности, я все стараюсь выразить в песнях.

«У нас у всех какое-то чутье…»

Журнал «РИО»

№ 19, 1988 г.

Все, кому когда-либо приходилось интервьюировать Виктора Цоя, наверняка согласятся с утверждением, что это нелегкая задача даже для самых опытных журналистов. Цой, как видно, относился к числу музыкантов, которые считали, что полностью высказываются в своем творчестве – в дополнениях и разъяснениях нет нужды, – поэтому на самые заковыристые вопросы можно было получить в лучшем случае односложный ответ. Этим, судя по всему, и объяснялось почти полное отсутствие диалогов с ним на страницах как официальной, так и независимой прессы.