Читаем «Кино» с самого начала полностью

«Кино» с самого начала

Но приходилось наблюдать яркие примеры и другого рода. Когда на ленинградском «Музыкальном ринге» рок-публика «рассчитывалась» с бардами. Честно говоря, не очень приятно было наблюдать, как молодые, полные апломба и неколебимой уверенности в истинности своего вкуса юноши оголтело набрасывались на постаревших, усталых людей, которые пронесли через жизнь свою искренность и свою вышедшую из моды романтику. Я ни в коем случае не хочу приравнивать, не хочу, чтобы прозвучало обидно, но вот я слушала ваши песни, которые мне очень понравились, – чувства те же. Те же чувства, которые переполняли этих несчастных бардов, которых ваши поклонники старались затоптать всеми силами. Музыка другая, ритм – другой, но слово, стих, выражающий чувство, – о том же. В чем тогда конфликт? Вы понимаете?

Думаю, что да. Их поэтический язык, язык символов, образов, которые составляют песню, сейчас звучит фальшиво. И то, что они продолжают это петь сегодня, не замечая фальши, рождает недоверие и неприятие. Я не понимаю, как сегодня можно слушать песни о том, что все замечательно, когда мы сидим в палатке, у костра, и до чего здорово, какая у нас здесь любовь, дружба и так далее. Мало кто этому поверит. И – не верят. И правильно делают. Возможно, когда-то это было актуально, и когда-то, быть может, действительно молодежь сидела у костров и пела. Но сейчас ведь они не верят во все это – в романтику стройотрядов и все ей сопутствующее. Не верят! Потому что все это – прошло.

А во что все же верят?

Понимаете, нас действительно обманули со всем этим.

И вы ощущаете, как вас обманули?

Конечно ощущаю.

А среди ваших знакомых есть люди того поколения – «от костра»?

Есть. Но они… Это как раз те люди, которые поняли, что уже – проехали… Ну, взять, например, Борю Гребенщикова, когда он поет один с гитарой, или, ну, не знаю… Клячкина… Это же разных интересов люди.

Я недавно услышал, как Гребенщиков поет… Вертинского. Замкнулся круг, да?

Вот Вертинскому мы верим. Как человеку, который душой чист. И в нем самом, в его стихах, песнях чувствуется искренняя вера, без оттенка «коммерческого» характера.

У вас не было мысли публиковать свои собственные стихи?

Нет, я считаю, что они должны звучать вместе с музыкой, вернее даже, с группой. Последний же год я не занимался музыкой вообще, а занимался съемками в кино.

Вы имеете в виду фильм Сергея Соловьева «Асса»?

И этот фильм, и документальные фильмы о роке. Сейчас буду сниматься на «Казахфильме» в картине с рабочим названием «Игла», главный герой – наркоман.

Вам интересно это?

Ну, как интересно? Конечно, попробовать себя в кино – интересно. Я думаю даже, что это необходимо. Потому что, если я хочу (а я хочу) выходить на профессиональный уровень, если я хочу (а я хочу) достичь равного диалога со зрителем, надо расширять поле своей деятельности. Я не сторонник тех, кто утверждает: люди нас не понимают. Значит, надо сделать что-то еще – чтобы поняли. Поэтому и стихи, и музыка, и живопись, и кино мне нужны для того, чтобы проще было находить с людьми общий язык. Я чувствую, что сейчас еще не всегда могу достичь понимания с кем-то, особенно с людьми более старшего поколения. Мне трудно в этой ситуации, потому что они по-другому мыслят. Естественно, люди и не могут думать одинаково, но понимать друг друга – должны. На то они и люди.