"Кинофестиваль" длиною в год. Отчет о затянувшейся командировке

Поразительно, другого слова не подберу, что рассказал мне байку про мистера Мёрфи (или легенду? или версию?) не кто иной, как Питер. Посланный в Йоркшир со злым умыслом, рассказал именно здесь и привязал ее к йоркширской земле. Может статься, рассказал неспроста. Я не обманываюсь: если бы приказ поступил, даже в последние дни, Питер его выполнил бы. Но когда приказ отменили, он испытал облегчение. А мистер Мёрфи с той поры как бы вошел в число моих негласных помощников. «Закон вредности» в персонифицированном йоркширском варианте я вспоминал не раз и вспоминаю по сей день.

И если продолжить шутку в делах нешуточных, то мистер Мёрфи выступил не на стороне спецслужб. Это их бутерброд закономерно падал маслом вниз. Это у них все шло сплошь и рядом наперекосяк. Если уж сживать меня со света, то делать это следовало гораздо раньше. А после выступлений «Литературной газеты» было уже поздно.

Ведь выступления, хоть я ничего и не знал о них, продолжались.

Материалы «Литературной газеты»

«ЛГ» № 42 (4952), 19 октября 1983 г.

Помогите разыскать моего сына

Открытое письмо министру юстиции

Итальянской республики Фермо Мило Мартинаццоли

Господин министр!

Я мать Олега Битова, советского журналиста, находившегося в сентябре на Венецианском кинофестивале в качестве корреспондента «Литературной газеты». Вот уже сорок дней, как мой сын должен был вернуться домой, и все эти сорок дней я не живу, а мучаюсь, даже не знаю — жив ли он, здоров ли, где его держат? Убеждена, что вам, господин министр, понятно горе матери, узнавшей, что с ее сыном случилось несчастье. А если что-то непоправимое?

Многое произошло за полвека моей жизни с сыном, мы с ним выжили и в войну, и в ленинградскую блокадную зиму, но чтобы пропасть без вести в солнечной Италии, в цивилизованной европейской стране, в конце XX века, — такое советскому человеку не причудится и в кошмаре. Я пенсионерка. По образованию юрист. Моя трудовая жизнь начиналась когда-то с изучения римского права, легшего в основу всех европейских законодательств. Не могу себе представить, что взрослого, образованного, разумного человека можно потерять в Италии среди бела дня и никогда не найти.

Мне 78 лет, я далека от Венеции, далека от политики. И все же я регулярно читаю газеты. Из их сообщений я знаю, что права человека — одна из любимых тем руководителей западного мира. Разве право человека на безопасность, на жизнь не входит в эти права? Для меня — это вопрос: где мой сын?!

Я прошу вас как человека, я прошу человека — помогите, ускорьте розыск моего сына. У вас тоже, наверное, есть дети. Поставьте себя на мое место, на место моего сына.

С уважением и надеждой

Ольга КЕДРОВА-БИТОВА

17 октября 1983 года Ленинград

«ЛГ» № 43 (4953), 26 октября 1983 г.

Когда права человека — фикция[8]

Я провел в Италии почти семь лет и, как всякий журналист, долгое время работавший в этой стране, насмотрелся всякого. Видел залитую кровью мостовую на виа Фани, где был схвачен террористами из «красных бригад» Альдо Моро и убиты пятеро полицейских из его охраны. Видел изрешеченный пулями труп самого Моро, втиснутый в багажник красного «рено». Видел по телевидению жуткий репортаж о том, как на мусорной свалке обнаружили целое кладбище похищенных бандитами людей, в том числе труп совсем юной Кристины Маццоти…

Все эти трагические события взахлеб расписывались средствами массовой информации: аршинные заголовки газет, огромные фото чуть ли на всю страницу, охрипшие от волнения репортеры радио и телевидения…

Но почему же теперь, когда речь идет об исчезновении в Венеции советского журналиста Олега Битова, итальянские газеты и журналы столь бесстрастны, а власти только разводят руками? Может быть, потому, что речь идет об иностранце? Но в памяти еще свежи воспоминания о том переполохе, который был поднят на Апеннинах, когда похитили американского генерала Доузера. На ноги подняли и армию, и спецслужбы, и полицию. А может быть, исчезновение среди бела дня человека в крупном европейском городе уже перестало быть сенсацией? Как же тогда с правами человека, о которых столь усердно пекутся на Западе? Можете себе представить, какой бы был поднят крик, если бы западный журналист вдруг исчез в Москве?