Кинокосмос. Псовые в мифах и легендах народов мира. Популярная энциклопедия

Владелец замка, имя которого не сохранилось, вернулся с охоты и зашёл в детскую проведать годовалого сына, которого он оставил на попечение грейхаунда Гинфорта. То, что рыцарь увидел, повергло его в ужас: на полу валялась опрокинутая пустая колыбель, малютки нигде не было видно, а посреди комнаты с окровавленной пастью стоял тяжело дышавший пёс. Кровь горячей волной ударила рыцарю в голову: его кроху-сына загрыз Гинфорт, любимый пёс, которому он доверял как самому себе! В ярости рыцарь выхватил меч и зарубил пса.

Ещё не успел затихнуть предсмертный визг грейхаунда, как на полу из-под вороха пелёнок раздался детский плач. Рыцарь торопливо подхватил малыша и, осмотрев его, убедился, что он цел и невредим. Волна облегчения и радости окатила счастливого отца, и он, воздав хвалу Господу, начал осыпать сына горячими поцелуями. Вдруг рыцарь увидел у своих ног змею! Крепко прижав к себе притихшего сына, он отпрыгнул в сторону. Когда первый страх прошёл, он внимательно присмотрелся и понял: змея мертва. Её тёмное, покрытое пёстрым узором тело, вытянувшееся в луже крови, было обезображено рваными ранами. «Так вот отчего у пса окровавлена пасть, – мелькнуло в голове рыцаря. – На нём кровь змеи, которую он загрыз, защищая малыша!»

Открывшаяся истина потрясла его до глубины души. По его щекам заструились непрошеные слёзы, к горлу подкатил горячий ком, а в груди бешено застучало сердце. Когда приступ отчаяния прошёл, он, превозмогая боль утраты, прошептал: «Боже милосердный! Прости мне этот тяжкий грех. Я в горячке погубил безвинного пса, смелого и преданного друга, который спас моего сына. Никогда мне не забыть этого страшного часа. Ничем мне не искупить этой вины». Затем он подошёл к мёртвому грейхаунду. Пёс лежал на боку. Из его глубокой раны ещё сочилась кровь – тёмно-красная лужа медленно растекалась по каменному полу. Его ноги были вытянуты, словно он мчался в стремительном беге, в котором ему не было равных. Рыцарь, как в заклятье, замер над телом пса. Затем из его груди вырвался подобный вою стон, и прозвучали горькие слова: «Бедный Гинфорт! Что я натворил! Нет мне теперь покоя ни на земле, ни на небе. Прощай, мой верный друг!»

На следующий день Гинфорта похоронили со всеми почестями. По приказу рыцаря на его могиле установили памятный камень, а вокруг посадили клёны. Рыцарь часто посещал могилу своего друга. Непреходящее чувство вины не покидало его до самой смерти. А погиб он в одном из сражений, пережив Гинфорта всего лишь на несколько лет.

Весть о трагической гибели пса, спасшего жизнь ребёнку, разлетелась по окрестным селениям. Передаваясь из уст в уста, она обрастала фантастическими подробностями, нелепыми измышлениями и суеверными выдумками. Вскоре прошёл слух, что покоящийся под могильным камнем пёс исцеляет недужных детей, утешает скорбящих и страждущих, дарит бездетным женщинам счастье материнства. Молва не уставала твердить о случаях чудесного исцеления людей, давно страдавших тяжкими хворями. И народ потянулся к одинокой могиле, вокруг которой на ветру шумели молодые клёны.

Вопреки запретам церкви, простой люд причислил пса к местночтимым святым, и с тех пор ручеёк почитателей святого Гинфорта не иссякал многие столетия.

Церковники не могли примириться с тем, что католики поклоняются собаке, и всеми силами боролись с новоявленной ересью. Они гневно обличали святотатцев с амвонов и предавали их анафеме. Они распускали чудовищные слухи о том, что уверовавшие в святость пса устраивают на его могиле кровавые оргии и приносят ему в жертву невинных младенцев… В конце концов святоши выкопали труп несчастного пса, сожгли его, а пепел развеяли по ветру.

Справедливости ради следует признать: повод для подобных обвинений давали сами почитатели святого Гинфорта. Обряды, которые они совершали, не всегда были безобидными, а порой – просто опасными. Например, они ставили у собачьей могилы обнажённого ребёнка, зажигали у его ног множество свечей и уходили, оставив испуганного малыша среди языков пламени. Это нередко приводило к тому, что несчастные дети получали ожоги, а иногда и погибали. Впрочем, бывали и случаи выздоровления – вера, как известно, лечит.

Завидное упорство клириков в битве за людские души и кошельки понять можно. Однако, если справедливо утверждение, что в основе святости лежит Любовь, то право на святость у собак, пожалуй, ничуть не меньше, чем у многих людей. Во всяком случае, на святость низшего ранга – местночтимую.

В конце концов церковь пошла на уступки. «Имя Гинефорт было присвоено одному бургундскому святому, и церковь объявила, что на самом деле святой пёс был превращён в человека. Бог, как было сказано, обладает силой одарить животное душой, если оно выкажет доброту и героизм, придав ему человеческое обличье. Но, предостерегала церковь, Господь может так же и превращать людей в животных, если поведение их будет греховным или похотливым. Таким образом, Гинефорт стал известен всей Франции как «собачий святой», блаженный, непосредственно произошедший от собаки»[104].