Кинолог для Альфы (СИ)

— Девочки остаются в Замке Черного Волка, сын подпишет обязательство, что выделит им комнаты, тьфу, камеры в соответствии с «Положением». И выделит надзирателей. Кхе-кхе-кхе… Будет их кормить. Опять же не меньше, чем указано в «Положении». Обязательство о том, что они будут ждать справедливого решения Совета Волчьих Стай, я у них подпишу. Гарантии, что они не уйдут за пределы Замка, это за Бэтом. Ну и им сейчас нужны временные свидетельства иммигранток, с правом кратковременного выхода в город Кайлис. Девочкам нужна одежка, бельишко и другие мелочи.

— Сестричка, ты совсем обнаглела? — Конрад тоскливо смотрел на сестру — Решила прибрать нелегалок к своим загребущим лапкам — так прибирай. Они того стоят? Мне только карьеру не порть. Ладно, вот тебе бланки, что эти нелегалки под твоей защитой и вообще, ты за них отвечаешь!

— Выкини свои бумажки — Волчица довольно и очень довольно улыбнулась — За белобрысую пусть Алеф отвечает, а за черненькую — Бэт. Да не дергайся ты, если все получится — через полгода твоей службе там ловить будет нечего. Хоть на мелкую сеть, на малька, хоть на крючок, на такого-же мелкого малька. И не вставай на моём пути, братик.

— Беременная волчица — достояние клана — Присвистнул Конрад, осознавая и понимая задумку сестры — Красивая комбинация. Если хоть одна из них пойдет в залет — это уже проблемы клана. А сестра — приложение к спутнице волка. И я тебе их даже как должностное лицо с чистой совестью отдам как волчицу из клана. Точнее, они и так у тебя. Я тебя понял, на какие имена выписать иммиграционные карты? Но учти, без сопровождения они из Замка выходить не должны. А то ведь сопрут у тебя этих иммигранток из чужого мира …. Ну что ж, они уже из мира Коргирант. Имена потом впишешь. Как их там? Янь и Инь? А теперь — я домой. Если что — связывайся со мной. Тебя не подбросить до портальной зоны?

+*+

— Ну что у вас за климат такой — ночью холодно, днем жарко — Янка чмокнула в нос огромного черного пса развалившегося у неё на кровати — Хотя ночью ты меня греешь. Спасибо тебе, мой песик! А ты черный, а давай я тебя переименую? Будешь у меня Блек! Вот! Ты не против? — Яна заглянула в глаза толи псу, толи волку, и обхватила его за шею. — Ладно, Блек, не куксись, мне тоже не весело. Жалко, что когда я домой вернусь, я тебя с собой взять не смогу.

— А вот раздеваться при мне не надо — Алеф подумал про себя и зажмурил глаза, что бы не видеть, как девушка снимает с себя платье — Ты то не стесняешься, при собаке раздеться можно. А мне то каково? Ой, не раздевайся до конца! Я же сейчас перекинусь! Вот зараза обнаженная, в душ она побежала. А я тоже в душ хочу, только в ледяной. А потом отжаться от пола раз так триста. А потом на турник. С последующей полосой препятствия. Напряжение снять от твоего вида.

— Итак, я как понимаю, домой нас отправлять никто не хочет — Тяжело вздохнула девушка, одетая в одни панталончики и нахально обтёршись спиной об волка — Моя ты грелка и полотенчико. Сам виноват — кто вчера нагло отряхнулся на меня? Когда я тебя в озеро столкнула? Сам виноват! Задумался, Блек. А вот собакой от тебя не пахнет. От тебя вкусно пахнет чем-то хвойным.

— А вот от тебя пахнет луговыми травами — подумал про себя Алеф, подставляя холку Янке, которая решила её расчесать — Интересно, когда она узнает, что бегала тут голышом перед мужчиной и спала с ним, хоть и в качестве песьей грелки, что мне для начала в лоб прилетит? Ну, вазы точно надо убрать. Светильники — тоже. Что тут такого ещё тяжёлого есть? Нет, я увернусь, разумеется, но что то легкое надо оставить. О, пусть в меня ВОНННН тем прилетит, единственным флакончиком, который у неё есть средств для волос, попадет. А я потом упаду на пол и буду страдать. И пусть она меня лечит и целует. Поцелуями лечит. Я уже согласен! Могу даже сам себе эту финтифлюшку в лоб засветить! Или об угол шкафа удариться. Хотя, если я об него в ипостаси волка ударюсь, скорее, шкаф ремонтироваться придется.

— А знаешь, Блек, а меня дома же никто не ждет — Яна осторожно пыталась расчесать гриву волка, аккуратно разделяя прядки очень мягких волос, под которыми был очень жесткий подшерсток — Совсем-совсем никто. Когда родители погибли, мы с Инкой одни остались. А потом — учеба, Инкины увлечения. Ты представляешь, у меня даже не только мужчины не было, я даже целоваться не умею. Хотя вы, собаки, целоваться тоже не умеете. Тебе не понять.