Киноповести

Через огромную лужу, прыгая с камня на камень, перебираются члены бюро.

С е м е н (насмешливо). И сюда кирпичей пожалели! Не знаешь, на какой камень и прыгать.

Л о ш а д е в. Да… Есть еще недостатки.

Поскользнувшись, он шлепается в лужу.

С е м е н. Не смущайтесь, товарищи. Представьте себе, что мы идем в соцгород с шахты. А утром будем топать обратно. Верно, хорошо?

Л о ш а д е в (выбирается из лужи). Вот проведем трамвай, тогда уже поездиют.

С е м е н. Переселять-то вы хотите сегодня, а трамвай когда будет?

Л о ш а д е в. Только начали…

С е м е н. Нет уж! Раньше трамвай, потом переезд. И вообще предлагаю признать работу коммунхоза безобразной!

Д е н и с о в. Правильно!

С е м е н. Мне кажется, следует снять товарища Лошадева и поставить на эту должность толкового, энергичного человека…

У Лошадева вытягивается лицо.

Ч у б (угрюмо). И кого же ты поставишь?

С е м е н. Ольгу Бобылеву.

Ф а й в у ж и н с к и й. А вам известно ее политическое лицо?

Ч у б (тихо, Семену). Я же тебе говорил: ее из партии исключают.

С е м е н (так же тихо). Это мы еще посмотрим. (Ольге.) С чего думаете начать работу?

О л ь г а. А вот с чего… (Кричит рабочим.) Тащите эту музыку сюда!

Рабочие под ее руководством перекидывают через лужу столбы будущей арки и накрывают их щитом с надписью: «Добро пожаловать».

С е м е н. По-моему, разумно. Когда будем переселять людей, мы не такую арку отгрохаем… Веселую! Всю в цветах!.. А пока что переселение предлагаю отложить. Кто «за»?

Первыми поднимают руки Федоров и Денисов. За ними и остальные, кроме Чуба и Файвужинского.

С е м е н. Выходит, принято. Против двух голосов.

Ч у б (тряхнув головой). Вот что, товарищ, я терпел твой спектакль, а теперь послушай, что тебе скажу… Ты дискредитируешь работу местных товарищей… Зарабатываешь дешевый авторитет у отсталых рабочих, у хулиганья!.. Мы построили соцгород. Мы улучшаем бытовые условия — без этого не поднимешь производительность труда. Но партия не требует твоих демагогических цветочков!.. Мы с тобой знаем, что такое шахтер. Шахтеру не нужны твои пейзажи, шахтер наплюет на твои цветочки и затопчет их! Шахтер поставит примус в твоей ванной и посмеется над тобой… Это специфика Донбасса. Ты приехал в угольный район, а не на стройку парка культуры. Здесь всесоюзная кочегарка, и партия с нас требует одно — уголь. Понятно?

Семен в упор смотрит на него.

— Понятно… Понятно, Чуб. Будем драться.

Комната секретаря Буденновского горкома партии Стукалова. За окном ночь. При свете лампы Стукалов и худой человек без пиджака, склонившись над столом, разбирают бумаги.

Звонок.

— Не угадал, — смеясь, говорит Стукалов, идет к двери и принимает телеграмму.

— Кто не угадал? — спрашивает гость.

— Примак, — Стукалов показывает телеграмму. — Депешами каждую ночь меня будит. А вот сегодня он не угадал, не сплю.

Гость читает телеграмму:

ЭТО НАКОНЕЦ СВИНСТВО ОТДАЙ САДОВНИКА ПРИМАК

Гость ухмыляется. Стукалов протягивает ему толстую пачку телеграмм.

— Вот, — говорит он, — я к тебе обращаюсь как к представителю обкома. Это же черт те что!..

Представитель обкома перелистывает телеграммы. С каждой следующей его лицо все больше расплывается в улыбку, пока наконец он не начинает хохотать.

Стукалов, не удержавшись, тоже смеется.

— Ну, ничего, зато его-то сегодня разбудят!..

Долгуши. Ночь. Но в горкоме не спят — там продолжается заседание бюро.

С е м е н. Что еще на повестке?

Д е н и с о в. Вопрос о выполнении плана.

С е м е н. Выполнен?

Ч у б. Перевыполнен.

С е м е н. Естественно. Нечего и ставить вопрос… Дальше?

Чуб неприязненно смотрит на Семена.

Д е н и с о в. Дальше — текущие дела. Утверждение протоколов.

С е м е н. Давайте.

Ф а й в у ж и н с к и й (монотонно читает). «Шахтный партийный комитет второй капитальной постановил объявить строгий выговор с предупреждением Кускову, Трощенко, Дергачу и Краснухину за недисциплинированность. Исключить из рядов партии: Бойченко Павла, крепильщика, — как злостно отлынивающего от партучебы и недисциплинированного. Радько Степана, рабочего поверхности, кандидата партии, — как балласт. Бобылеву Ольгу, члена партии с девятнадцатого года, — как разложенку, Бобылева Матвея, забойщика, кандидата партии, — как балласт и за хулиганство. Просим бюро горкома утвердить». Нет возражений?

Б е л з а. Нет.

О л ь г а. Дайте слово!

С е м е н. Подожди. Сколько всего?

Ф а й в у ж и н с к и й (считает по протоколу). Восемь.

С е м е н. Только?.. Скажите, Файвужинский, что, Радько — брюнет?

Ф а й в у ж и н с к и й (резко). Я вас не понимаю.

Ф е д о р о в. Товарищ Примак интересуется, знаешь ли ты людей, которых исключаешь.

С е м е н. Были у них раньше взыскания? Или, может быть, наоборот — благодарности?

Ф а й в у ж и н с к и й. Сейчас… (Обращается к техническому секретарю.) Найди нам учетные карточки.

Секретарь открывает шкаф и, оставив руку на дверце, окидывает полки критическим взором.