Киносъёмки

Харадрим тут же внял совету, и Мелиан без особого труда добралась до самой верхней площадки башни. Вот и свернутая веревочная лестница, одним концом прикрепленная к стене. Сбросить ее, спуститься по ней — и Мелиан на свободе. А около лестницы, уткнув головы в колени, спали на посту Мерк и Хон. Перелезть через них? А если проснутся? Поднимут тревогу, к тому же у Хона лук… И тут Мелиан увидела, что меч Гришки — не ятаган, а именно меч с широким лезвием из металлопласта — валяется рядом с ним. Должно быть, засыпая, харадрим выпустил его из рук.

— Как в фильме, говоришь? — еле слышно прошептала Мелиан, вспоминая обстоятельства своего пленения. — Счас мы поступим еще хуже, чем в фильме! — с этими словами она схватила меч и ткнула им Гришку два раза (легкий доспех), а Хона три (легкий доспех плюс шлем). От толчков харадримы проснулись и увидели над собой ухмыляющуюся Мелиан.

— Что, покойнички? — сказала она негромко и нахально. — Я вас сонных прирезала. Мораль: не спи, где попало, а то опять попадет. Так что давайте, спускайте лестницу и топайте в Страну Мертвых, а я пойду… куда-нибудь.

Гришка уже приготовился громогласно возмутиться, но Мелиан быстро зажала ему рот.

— Не дай бог ты тут сейчас тревогу поднимешь! Сам говорил Келли, что мертвые не разговаривают!

— Но предсмертный крик… — попробовал возразить Хон.

— Если ты его издашь, он и в самом деле будет предсмертным. Я тебя тогда не по-игровому побью! С башни скину! На мечах меня сам Торин Дубощит учил, так что делайте, как сказано!

Не задавая больше лишних вопросов, харадримы скинули со стены лестницу и под пристальным наблюдением Мелиан полезли вниз. Мелиан спустилась вслед за ними. Гришка и Хон уже обвязали головы белыми лентами и начали спускаться к тропинке вдоль берега Оки по крутому склону.

— Все равно далеко не уйдешь! — мстительно сказал Гришка, поглядывая на свой меч, торчащий из-за пояса Мелиан. — Тебя поймают на любой переправе, а нижний брод захвачен Умбаром.

— Вы что, думаете, я дорогу не запомнила или Мордор обойти не сумею? — рассмеялась Мелиан. — Каким путем пришла, таким и уйду, выйду под Лориэном.

Харадримы, уныло ругаясь, удалялись в сторону Страны Мертвых. Мелиан обернулась. Харадская крепость мрачно чернела на фоне светлеющего неба, и последние звезды гасли над Андуином. И, простирая руку к башне, Мелиан с торжеством пропела последний куплет песенки харадской рабыни:

Века промчатся и эпохи
А Харад сгинет за два дня!
Дела его, признаться, плохи…
Дела его довольно плохи
В цивилизованной эпохе,
И, кажется, из-за меня!

30

В эту же ночь произошло другое, не менее важное событие. Но чтобы рассказать о нем, придется вернуться почти на целые сутки назад.

…По множеству причин генерального сражения хотели и Светлые, и Черные Силы, но больше всего его хотели Валары. И вот в один прекрасный день Фарамир и Краса Эстар встретились на нейтральной территории и в присутствии Радагаста и Элк Ора договорились о времени и месте Пеленнорской битвы: 23 июля, около полудня, большая поляна между Ристанией и Гондором, на приличном расстоянии от Андуина.

К тому времени ситуация сложилась совершенно средиземская: для Светлых Сил поражение в этой битве значило смерть всех надежд, для Энгуса же не играло столь убийственной роли. Всю ночь перед сражением Нелдор, Гэндальф, Денэтор, конунг Имраэль и сыновья Элронда просидели в палатке наместника, нервно решая, что им делать. У палатки в карауле стояли двое стражей Цитадели, без всякой жалости отгоняя всех желающих подслушать совещание Владык. Особенно угнетало всех то, что Стэнли горел желанием заснять эту битву и без изменений вставить кадры в фильм. Это налагало на всех участников предстоящего мордобития (то есть битвы с Мордором) двойную ответственность.

…Потом, уже во время самого сражения, Эленсэнт вспомнила, что когда Нелдор утром вышел из палатки, у него был такой измученный и мрачный вид, словно он и в самом деле всю ночь вырывал палантир из-под власти Саурона. Тогда он лишь на ходу улыбнулся ей и направился на поляну, где паслась его темно-серая красавица лошадь с символическим именем Ардес.

А сейчас, когда Черное воинство могло вот-вот начать теснить Светлые Силы, когда девять назгулов творили все, что хотели (так как в битве принимали участие всего шесть или семь девушек и лишь один хоббит), когда на левом фланге ристанийская конница делала неизвестно что, а на правом конунг Имраэль лез на врага, как на амбразуру — Нелдор неизменно находился в самой гуще сражения во главе своего Серого Отряда, от которого осталось лишь одиннадцать человек, и все его приказы были, как всегда, точными и спокойными.