Киношники

Дорогой!

Я так долго пытаюсь с тобой связаться. Чего я только не перепробовала! Конечно, я тебя видела, но в здешней темноте не всегда была уверена, что это ты. К тому же ты сильно изменился за годы.

Однако я вижу тебя довольно часто, хоть и урывками. Надеюсь, и ты меня видишь, я ведь всегда пытаюсь тебе подмигнуть или ещё как-нибудь привлечь твоё внимание.

Единственное, я не могу показываться часто и подолгу, иначе будут неприятности. Основная хитрость — держаться позади, чтобы другие не замечали. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь испугался или хотя бы задал себе вопрос: почему на заднем плане людей больше, чем положено.

Тебе, милый, стоит это помнить. Просто на всякий случай. Избегай крупного плана — и ты в безопасности. Костюмированные фильмы лучше всего… всего-то и нужно время от времени помахать руками и прокричать «Вперёд на Бастилию!», ну, или что-нибудь в этом роде. В действительности то, что ты кричишь, значения не имеет: мало кто умеет читать по губам. Это ведь немое кино.

Ох, за стольким нужно следить! В костюмированных фильмах есть свои преимущества, но не в том случае, когда действие происходит на балу: слишком много танцев. Это же относится и к вечеринкам, особенно в фильмах Демилля, где «предаются разгулу», или к оргиям Эриха фон Штрогейма. Кроме того из лент фон Штрогейма вечно вырезают сцены.

Не пойми неправильно, Это не больно, когда вырезают. Сродни плавному затемнению в конце сцены, и ничто не мешает переселиться в другую картину. Не важно, когда она была отснята, лишь бы ещё где-то шла в прокате. Ты словно засыпаешь и видишь один сон за другим. Сны — это, разумеется, эпизоды, но пока их крутят, они реальны.

И, знаешь, я не единственная. Сложно судить, сколько ещё актёров живёт в фильмах. Могут быть и сотни. Но нескольких я точно узнала, и вроде бы они узнали меня. Мы никогда не даём друг другу понять, что знакомы. Незачем вызывать подозрения.

Иногда я думаю, что имей мы возможность поговорить между собой, лучше бы поняли, как и почему переносимся в фильмы. Но суть в том, что не выходит сказать ни слова, звука попросту нет. Остаётся лишь шевелить губами, но если мы попытаемся обсудить столь сложные вопросы с помощью пантомимы, точно привлечём к себе внимание.

Мне кажется, что это ближе всего к реинкарнации… можно играть тысячи ролей, принимать их и отвергать, как заблагорассудится, главное не вызывать подозрений и не делать ничего, что изменит сюжет.

Естественно, кое к чему привыкаешь. Например, к тишине. И, если плёнка не очень, картинка мерцает. Порой даже воздух кажется зернистым, а некоторые кадры вообще могут оказаться выцветшими или не в фокусе.

К слову… держись заодно подальше от грубых шуток. Ранние картины Сеннета хуже всего, но Ларри Семон и некоторые другие ни капли не лучше. От всей этой ускоренной съёмки кружится голова.

Тут надо приспособиться и всё будет в порядке, даже если смотришь с экрана в зрительный зал. Сначала темнота немного пугает… приходится себе напоминать, что это просто театр и по ту сторону всего лишь люди, обычные люди, которые пришли поразвлечься. Они не знают, что ты их видишь. Не знают, что пока ты в кадре, ты также реален, как они, только по-другому. Ты ходишь, бегаешь, улыбаешься, хмуришься, пьешь, ешь….

Да, ещё одно — еда. Держись подальше от всякой халтуры, слепленной мелкими киностудиями. Там сплошь дешёвка и подделка. Ступай туда, где всё без обмана, в большие постановки с банкетными сценами и настоящей едой. Если не зевать, то за те несколько минут, пока камера отвернулась, можно стащить достаточно, чтобы не протянуть ноги.

Главное правило — держи ухо востро. Не дай себя поймать. Экранного времени у нас мало, и даже в длинном эпизоде так редко удается сделать что-то самостоятельное. Прошла целая вечность, пока я изыскала возможность тебе написать… я так долго это планировала, милый, но сумела только сейчас.

Эту сцену играют за пределами форта, но в ней участвует уйма переселенцев и фургонщиков, и я сумела улизнуть сюда, в барак: он всё время в кадре на заднем плане. Здесь я отыскала бумагу и ручку и строчу как можно быстрей. Надеюсь, ты разберёшь мой почерк. В смысле, если до этого вообще дойдёт.

Естественно, я не могу отправить письмо по почте… но у меня странное предчувствие. Знаешь, я заметила, что снова пошли в ход те декорации, тот барак, куда мы с тобой приходили в прежние деньки. Я оставлю это письмо здесь на матрасе и буду молиться, чтобы ты его нашёл.

Да, милый, молиться. Некто или нечто знает о нас и о наших чувствах. Чувствах, с которыми мы снимались в кино. Потому-то я и здесь, уверена. Я ведь всегда очень любила фильмы. И тот, кто это знает, должен знать и то, как я любила тебя. Любила и люблю до сих пор.

Я думаю, есть не один рай и не один ад, каждый создаёт собственные и…