Киношное

Стройбатовец (резко меняя насмешливый тон на очень серьезный): Тогда не спорь со старшими, мозгляк. Время — обед, а ты уже за сегодня сколько раз сдох бы? Если б я тебя за хвост не придерживал? Я тебя не держу, хочешь — вон, беги пока не уехали, просись — «Дяденьки, возьмите меня с собой, а как надоем кому — пристрелите, и всего делов!». (После непродолжительной паузы.) Ну чё, понял чё-нибудь?

ГГ (не решаясь в открытую спорить): Ну…

Стройбатовец (обычным насмешливым тоном): Баранки гну! Хочешь жить — держись меня, и не суйся куда не просят, у меня нутро завсегда укажет, куды нать, куды не нать, ни разу еще не… (Осекается на полуслове и падает на землю прямо из положения сидя, увлекая за собой ГГ.) Падай! Опаньки… У тебя в роду цыган часом не было?

ГГ (еще не понимает, в чем дело): Ты чего? Не было цыган, все казаки…

Стройбатовец: Не было, говоришь… А накаркал. Вон тебе и немцы. Просил немцев — получи, распишись.

ГГ (вытягивает голову): Где немцы?

Стройбатовец (злобно шипит): Опусти бажбан, дурила! Вон они, видишь, пыль под горкой? На мотоциклах едут. Сейчас уже передний покажется, гляди. Ага, и эти заметили, смотри. Которые «наши»…

(НАТ.) СТАНЦИЯ — ДЕНЬ

Наши бойцы действительно заметили, и стучат по крыше кабины шоферу. Машина тормозит, бойцы выскакивают, изготовляясь к бою, Сержант свирепо машет шоферу — вали давай, мы задержим.

Машина трогается, на противоположном конце площади появляются головной дозор боевого охранения.

Немцы как на учениях ставят мотоциклы, пулеметчики лупят из МГ, водители залегают и стреляют из винтовок — тем временем задние тоже спешиваются и подтягиваются к вступившему в соприкосновение головному дозору. Несколько пулеметов быстро решают контакт в пользу немцев — наши успевают сделать только по нескольку выстрелов. Не успевшая набрать скорость машина сразу получает точную очередь в район кабины и останавливается. Дольше всех держится Сержант с ППШ, умудряющийся срезать несколько немцев и поджечь мотоцикл.

Немцы по-хозяйски подходят к месту боя, достреливая тяжелораненых. Один совершает классическую ошибку — заглядывает в кузов машины, где лежат раненые, и получает выстрел в упор. Немцы тут же забрасывают машину гранатами.

Немцы собираются двинуться дальше, но замечают испуганно прижухших возле кучи барахла Партийных. Бабу тут же с гоготом забирает в коляску мотоцикла передовой дозор и уезжает. Оборванного партийца, потерявшего и лоск, и фуражку, оставшиеся на площади немцы подтаскивают за шиворот к стенке. Пытаются поставить Партийца на ноги, но ноги его не держат, тогда немцы плюют на это дело, разворачивают Партийца рылом в землю и торопливо кончают, спеша поскорее приступить к разбору кучи барахла.

(НАТ.) ЛЕС — ДЕНЬ

Колонна танкового соединения на лесной дороге. Танков на батальон, но остальная матчасть явно не батальонная — кроме танков тут и радиомашина, и артиллерия, и штабной автобус, грузовики, заправщики, артиллерийские тягачи.

Вид колонны ясно говорит о том, что данная войсковая часть отнюдь не сборище напуганных людей без управления, а полноценная боевая единица, находящаяся под волевым командованием.

Танки стоят не кое-как, а хоть на скорую руку, но все же замаскированы, люди заняты работами под наблюдением младшего комсостава, дымит кухня, несется служба войск. Все танки — БТ-7.

Штабной автобус, под маскировочной сеткой на откинутых столах карты и полевые телефоны. Рядом с автобусом развернута радиомашина. У радиомашины Комдив, Комиссар и Начштаба, приземистые (раньше в танковые войска брали только малорослых) мужики средних лет, в танковых комбезах и шлемофонах. У Комдива на груди Орден Боевого Красного Знамени и две генерал-майорских звезды в петлицах, у Начштаба и Комиссара — по четыре и две шпалы соответственно. Рядом группа младших офицеров.

Комдив и Начштаба продолжают идущий разговор, в беспокойном, но подчеркнуто-уверенном тоне.

Начштаба: Без снарядов никуда. Горючего еще как-нибудь наскребем, с ремонтных посливаем, с тягачей, да автобатовских раскулачим. Машин двадцать в строю останется. Эх, как же так, а… Как так могло случиться-то? Не понимаю. Весь боекомплект, все КВ…

Из радиомашины высовывается связист, и докладывает Начштаба.

Связист: Товарищ полковник! Нет ни со штармом, ни со штабом фронта! Соседи тоже молчат, только по-немецки везде! Вызывать дальше? А то питание садится, надо или движок запускать, или на одном приеме сидеть…

Начштаба вопросительно смотрит на Комдива. Комдив машет рукой — все, хватит, бесполезно.

Начштаба: Все, сворачивай лавочку. Готовься  к маршу.

Комдив: Да, за те КВ я по шапке еще огребу. Но сейчас не это главное. Ясно одно — нас взяли врасплох. Приказов мы уже не дождемся, у штарма и без нас головной боли хватает.

Начштаба: Это уж точно. Ладно мы из лагеря вышли, а ведь две трети корпуса еще в эшелонах…

Комдив: Полфронта в эшелонах, не мы одни. Считаю, собрать сейчас дивизию — нереально. Согласен?