Киноварь. Повесть о Всеславе Полоцком

Внезапно решил: «Что сужено, то связано». Не дожидаясь новой зимы, велел приготовить красные сани и укрепить их на телеге. Следом повезли телегу с подарками и погнали белых и чёрных коз и белую корову с чёрным пятном между рогами. На косогорах сани опрокидывались, так что доехали не столь нарядные. Но вот они, вот княжьи отроки и княжеское слово – чего невесте ещё?

На прощание мать покрыла её куколем и подарила смертную сорочку, а оставшись одна, всё повторяла: «Была и нету, была и нету». На второй день, сидя на пороге пустой избы и глядя на брошенные сани, завела причеть – в молодости певала такую подголосницей на свадьбах:

Едут не путём, не дорогою,

По борам, по мхам, по болотам,

Через ручьи рябиновые, мосты калиновые…

Покрытая чёрным куколем Мережа, сидя в телеге и придерживая на коленях узелок с белой, красной нитью вышитой сорочкой, издали и шёпотом вторила матери с гордостью и отчаяньем:

Родила меня матушка,

Ключевой водой обмыла,

В колыбели качала.

Не отдам, говорила,

Ни серому волку,

Ни ясному соколу…

Княжьи отроки угощали невесту спелой малиной и кислыми яблочками и поймали для неё маленького ёжика с мягкими иголками, чтобы развлеклась.

В Полоцке пресвитер окрестил её Ириной – креста она не носила и не помнила, крещена ли. До свадьбы невеста жила в подклети, спала и ела, не откидывая куколя.

Князь, оказывается, забыл её лицо. После венчания, после пира, когда увидел – поразился: «Княгиня, Ирина, Мережа, волхва».

А венчал их пресвитер у Святой Богородицы. Каменная церковь в Полоцке ещё не построена.

Полочане звали молодую княгиню по мужу Ириной Брячиславной. Муж наедине звал Мережей.

Вдовая княгиня Анна, поджав губы, дивилась на сноху: в княжеском обиходе ничего не смыслит, сидит целыми днями без дела, чешет волосы, точно волхва; искры за гребнем бегают. Был бы жив Хот Путятич, разве допустил бы эту женитьбу? Вдовая княгиня качала головой, думая: мог бы сейчас её отец в чём-либо противостоять её сыну?