Кинслер отдыхает

Нодерб уже очухался. Медленно, словно боясь причинить себе боль, пошевелил плавниками и хвостом. Убедившись, что с телом все в порядке, вздыбил шипы и рванулся на стадо гуэтов. Первый был перекушен слету. Оставив его опускаться на дно, нодерб погнался за вторым. Через несколько минут по всему плато, напоминая дымящиеся костры, валялись истекающие кровью куски гуэтов. Нодерб вернулся к первой жертве, “потухшей”, и в два приема проглотил ее.

– Дальше будет не так интересно, – сообщил я. – Можно плыть домой.

– Как домой?! А наяда?! – возмутилась Иолия.

– Ах да! – вспомнил я. – Ну, это мы быстро провернем.

Проведя подводную лодку ко входу в сооружение, я проник внутрь его, но дальше ущелья не поднимался. Нажав на пульте кнопку “Контакт”, стал ждать ответ. В том, что он последует, не сомневался, иначе на пульте не было бы этой кнопки.

На экране компьютера загорелось “Контакт установлен”.

Я ввел на экран изображение наяды. Минут пять не было ответа, и я уже хотел поменять способ передачи информации, но на экране загорелось “Лидирование”. В космоплавании так называется следование за другим кораблем и применяется, когда выходит из строя навигационная аппаратура. Я нажал на пульте кнопку “Автоматическое управление”, предоставив компьютеру самому выбирать, за кем лидировать.

Подводная лодка выбралась задним ходом из сооружения, затем легла на курс, ведущий почти на наш остров, и быстро набрала скорость.

Через несколько часов, ранним утром, субмарина выползла носом на пляж маленького острова, похожего на тот, на котором мы украли наяду.

– Родроб, вылезай на берег и ищи свою красавицу. Когда она обычно приплывала к тебе на свидание?

– Как проснусь – в обед.

– Эго ты к ней приходил, когда проснешься, а она – немного раньше, – возразил я. – Через часик-другой должна быть.

Родроб сошел на берег, медленно побрел по пляжу. Вим Снарп с сомнением посмотрел на меня. Чтобы высказать мне свои сомнения, он отхлебнул для храбрости из бутылки. Видимо, или сомнения были слишком велики, или храбрости в бутылке маловато, потому что Вим отхлебнул еще раз и только тогда решился:

– С чего ты взял, что она на этом острове? Чем он лучше соседних?

– Предлагаю пари. Если мы найдем ее здесь, ты не пьешь… ну, хотя бы трое суток – пожалею тебя.

– А если нет, ты пьешь со мной трое суток.

– Согласен.

Через два с половиной часа радостный вопль Родроба обрек Вима Снарпа на трое суток сухого закона, что, возможно, продлит его жизнь месяца на три. Наследники Вима убьют меня, если когда-нибудь узнают об этом. Ну, мне не привыкать к врагам.

8

Еще раз изучив материалы, оставленные Виминым дядюшкой, я обогатился не слишком большим количеством новых знаний. Кое-что пришлось додумывать самому. Надеюсь, что сделал правильные выводы. Изложил я их на следующий после возвращения вечер. Мы собрались в кабинете Вима. Я сидел в любимом кресле хозяина – напротив чучела нодерба, с иезуитской улыбочкой потягивал из бокала неразбавленную продукцию, выгнанную из местных фруктов, и провозглашал тоном дедушки, объясняющего пятилетним внукам, откуда аисты приносят детей.

– На этой планете твой дядюшка нашел то, что искал – разумную жизнь под водой, поэтому и бросил заниматься коммерцией, и перебрался сюда, чтобы изучить ее получше. Предполагаю, что они не так разумны, как ему хотелось бы, иначе выбрались бы на сушу, но отступать он, как я догадываюсь, не любил и установил с ними контакт, став другом, а потом и членом их общества.

– А какие они из себя? Почему мы их не видели? – спросила Иолия.

– А я их вижу, – сообщил Вим, жадно глядя на мой бокал и облизывая пересохшие губы. – Перед восходом солнца они часто бывают в кабинете.

– Вполне возможно. С некоторыми при белой горячке еще и не такое бывает, – съязвил я и отхлебнул с наслаждением из бокала. – Не обижайся, Вим, их действительно можно увидеть перед восходом солнца, особенно в холодные ночи. Эти существа представляют из себя какой-то своеобразный вид энергетического поля, которое подзаряжается от рассеянного в воде солнечного света. В холодной среде они увеличивают расход энергии для поддержания постоянной температуры в… ну, будем говорить – в теле, уменьшаясь при этом в размере и увеличивая концентрацию энергии, и чуть светятся. Но заметно это только на суше.

– Зачем же тогда они забираются во дворец, где им могут обнаружить? – спросил Вим.

– Видишь ли, ночью они движутся в воде медленнее и чаще становятся жертвами гуэтов, которые занимают промежуточное положение между материальной и нематериальной жизнью, предпочитая кушать последнюю. Вот и приходится им отсиживаться на острове, а перед восходом солнца уходить в воду, потому что прямые солнечные лучи гибельны для них.

– Ну и жили бы себе на суше, прячась днем в пещеры.