Кинтарский Марафон

— Это будет не так-то просто. Да, мне много лет, и во Дворце Ассоциации полно людей помоложе, готовых ухватиться за любую работу, которую могу исполнять я. Но у меня больше опыта, чем у них, и для это делает меня более дорогим работником. То же и с Трэном. В конце концов мы, конечно, найдем другую работу, но для нас это будет тяжело. Когда проходишь через все это столько раз, начинаешь чувствовать себя неуверенно. Из людей нашей профессии уверенно себя чувствуют только те, кто уже имеет работу, и никто не откажется от нее по доброй воле именно по этой причине. А вот для Триса это будет более сильным ударом. Он сам — это все, что у него есть. Он всю жизнь выбирался из ямы, в которой родился, из мира вечной бедности и ничтожно малой продолжительности жизни, к нынешнему положению, когда он — капитан команды. Это небольшой корабль и небольшая команда, но по сравнению с тем, с чего он начинал, это куда больше, чем он мог даже мечтать. Требовать, чтобы он ушел из команды, которая является всем, чего он добился, где все сделано его руками, — это все равно что просить его совершить самоубийство. Он просто не может уйти. Ему некуда идти. Во всей Вселенной есть всего две вещи, которые что-то значат дня него, — наша команда и ты. Теперь он лишен возможности даже мечтать о тебе, и ему будет невыносимо даже работать рядом с тобой как обычно, поскольку твой вид будет растравлять его рану. В один миг ты лишила его всего, что у него было, даже грез.

Она вздохнула.

— Черт! Я чувствую себя последней мерзавкой, но не вижу никакого выхода. Дома, когда мы решили пожениться, нас, разумеется, отправили к психологам — гипнотам, как обычно. Они одобрили наш брак, сказали, что это очень хорошо для нас обоих, но только при определенных условиях. Они сказали, что я нуждаюсь и в команде тоже, но если я буду продолжать работать, то мы целыми неделями будем вдали друг от друга: я — здесь, с Трисом, а он — там, дома, сомневаясь, правильно ли он поступил. Поэтому они сказали, что позволят нам пожениться только в том случае, если мы согласимся на гипнобондинг. Какие бы чувства я ни испытывала сейчас к Трису, я не ощущаю к нему совершенно никакого физического влечения, как, не ощущаю его ни к какому другому мужчине, кроме одного, который любит, хочет и может быть только с одной женщиной — со мной. Ни сомнений, ни вопросов, ни подозрений — понимаешь?

— Ты могла сделать то же самое при помощи лекарств и химических препаратов и не заморачиваться со всей этой бюрократией, — пророкотал Дарквист. — Однако, здесь мы столкнулись с тем, что называется «любовным треугольником». Надеюсь, Трис не наделает глупостей. Твой муж здесь, в городе? Он под надежной защитой?

Она вскинулась, впившись взглядом в звездообразное существо.

— Ты хочешь сказать, что… О боже! Он ведь может! Но нет, погоди. Здесь наш брак еще не зарегистрирован, так что он не сможет найти никаких сведений, а я не называла ему ни фамилии Йолана, ни названия его компании, не говоря уже об адресе. Но, наверное, мне все равно стоит позвонить Йолану и предупредить его?

— Стоит. Трис, как ты хорошо знаешь, иногда бывает очень… изобретательным.

Она вскочила:

— Найди Трэна, неважно, где он и что делает. Я позвоню Иолану и расскажу ему. Может быть, стоит позвонить в Префектуру и попросить их тоже быть начеку? Если Трис действительно съехал с катушек, они могут помочь, а если нет, то все, что ему грозит, — это ночь в камере, где он проспится и одумается.

Но такой человек, как Трис, если он сильно обижен, мог скрываться в таком месте, как столица, до бесконечности. Прошел день, потом два, потом три. Даже знакомые Трэннона Коуза с городского дна не смогли — или не захотели — выяснить практически ничего. Здесь, в столичном мире, человеческое сообщество было настолько крошечной и незначительной группкой, что те из них, кто не был частью системы, жили очень замкнуто. Для того, чтобы отыскать здесь человека, который не желал быть отысканным, нужен был хорошо знающий городское дно человек.

На исходе четвертого дня с момента исчезновения Триса она стала думать и даже надеяться, что Дарквист оказался не прав. Ей не хотелось расставаться с Трисом таким образом, проработав бок о бок пять лет, но если работа с ней в новых условиях была для него столь невыносимой — что ж, она пожелает ему удачи и распрощается с ним.

* * *

Однако той же ночью в ее большой, но уютной квартире в небоскребе, которую она теперь делила с мужем, раздался телефонный звонок. Она моментально проснулась. Робот-коммутатор мог пропустить его, только если звонил кто-то из немногих людей, имевших право звонить ей в любое время дня и ночи.

Это был Трэннон Коуз.

— Думаю, тебе стоит подъехать сюда, — сказал пилот. — Сектор Четыре, Госпиталь Девять, отделение интенсивной терапии.

Весь сон тут же слетел с нее.

— Зачем? Что случилось?

— Я нашел Триса. Вернее, его нашли копы. Думаю… думаю, тебе стоит приехать, и как можно быстрее. Я позвонил Дарквисту, он уже едет.

— Зачем? В чем дело?