Кинтарский Марафон

— Я не ранена! — сердито запротестовала Калия. — Наши автоматические системы не хуже меня могут защитить челнок, и ты это знаешь!

— Ты будешь следовать приказам, сержант! — рявкнул Джозеф.

— Ты не можешь приказать мне остаться! Я должна разобраться с той, кто стрелял в меня! Я хочу убить ее, очень медленно, и тогда, может быть, я смогу понять, как ей это удалось!

— Что ж, иди, если должна, — вздохнул лидер. — Но смотри, если твои раны доставят нам проблемы, ты будешь очень жалеть о том, что этот выстрел не оказался смертельным! — Он помолчал. — Всем проверить скафандры! Мы не знаем, что там такое. Если то, что устроило этот погром, все еще там, то мицлики — наименьшая из наших проблем. Тобруш, Калия — принесите дополнительные батареи и аптечки и возвращайтесь сюда как можно скорее.

— Поняла, — ответила джулки.

— Может быть, нам с Дезретом стоит последить за входом? — спросил Робакук. — Чтобы тот, который остался здесь, не проник внутрь?

— Нет. Просто прикрывайте остальных до тех пор, пока мы все не войдем. Вход пока что оставьте без охраны.

— Что? — тхион был сконфужен. — Но ведь он пройдет внутрь!

— Надеюсь. Я предпочту иметь их всех перед собой, чем попасть под перекрестный огонь. Если мы не можем прибить охранника здесь, мы сделаем это внутри. Понятно?

— Понятно.

— И еще, слушайте все! — продолжил Джозеф. — Я хочу, чтобы те, кто этого еще не видел, заглянули сюда, прежде чем мы пойдем. Советую надеть респираторы, — он вздохнул и посмотрел на странное сооружение из какого-то кварцеподобного материала, которое, казалось, постоянно немного менялось. — Только этого мне и не хватало. Если мы не попадем в засаду и не будем перебиты на входе, значит, они все там уже мертвы.

— Ты думаешь о том, что ждет нас внутри? — спросил его Дезрет. — Если они мертвы, то тот, кто сделал это, все еще там и будет ждать нас. Если же они не мертвы, то ждать нас будут они, чтобы перебить, устроив засаду.

Джозеф кивнул и вздохнул.

— Да, я знаю, но у нас нет выбора. Мы нарушили границу и развязали военные действия, не имея никаких полномочий; у нас одно ранение, а мы им ничего не сделали, и даже не поняли, что происходит здесь, в улье Миркхем. Лучше мы быстро умрем здесь, чем вернемся обратно с пустыми руками, так же ничего не понимая, как когда прибыли сюда, чтобы умереть медленно и болезненно во имя сохранения дипломатических отношений между империями.

Кинтарский марафон

Если заряд, который получила Калия, по большей части пришелся в грудь, то Джозеф мог представить, как она выглядит под ржаво-красным скафандром. Прежде она носила шрам на лице из гордости и ради защиты, теперь же…

Почти половина ее лица — правая сторона, на которой уже был шрам, — стала маской обугленной плоти, сквозь которую этот огромный, уродливый шрам проступал еще сильнее. Большая часть ее коротких волос сгорела, а те, что остались с левой стороны, побелели. Обе брови, даже левая, исчезли, и когда ожог затянется, это вряд ли улучшит положение. Правая сторона ее лица стала не просто страшной, а буквально чудовищной; левая была практически нетронута. Левый профиль все еще давал какое-то представление о ее былой красоте; правый был уродлив — как будто бы два разных существа слились воедино. Правой рукой Калия двигала с явным трудом и делала это только по необходимости.

— Ты уверена, что справишься с этим? — решительно спросил ее Джозеф.

— Левый глаз, похоже, в порядке — я рефлекторно закрыла его, — отозвалась Калия. — Я левша. И мне оказана медицинская помощь, насколько это было возможно в полевых условиях. Ноги у меня целы. Я — солдат Миколя и готова исполнять свой долг до самой смерти. Ты уже говорил нам, что смерть — наиболее вероятный исход этого предприятия. Я не хочу остаться здесь одна как жертва. Если нам предстоит битва, я буду сражаться с тем, что у меня осталось. Поражение — это смерть. Я выбрала жизнь до тех пор, пока не придет мое время.

Джозеф кивнул. Ничего другого он и не ожидал. И все же он спросил:

— Ты знаешь, как ты выглядишь?

— Посмотрела в челноке. Солдат носит боевые раны как медаль за храбрость, — отозвалась она.

Джозеф понимал, что несмотря на то, что хороший госпиталь и современная медицина могли снова сделать ее прекрасной, Калия никогда не согласится на косметическое восстановление. Так же, как отказалась убрать этот проклятый шрам еще до того, как стала военной с их традициями ношения ран. Тот шрам освободил ее от короткой несчастной жизни рабыни и проститутки, и Джозеф сомневался, что она сможет быть счастлива, пока жизнь не сотрет с нее все следы былой красоты. Он поймал ее взгляд, и она не успела отвести глаза.

— Ты не чувствуешь своих ран, — сказал он мягким, спокойным голосом. — Ты в такой же хорошей форме, как и всегда.

Он вздохнул и ослабил ментальный контроль над ней.

— Хорошо. Тобруш, дай мне сканирование. Калия, ты тоже.

Телепатка и эмпатка изучили обстановку вокруг.

— Ничего, — почти в унисон сказали обе.

Джозеф кивнул.