Кинжал из плоти

-- Я замечаю.

Она улыбнулась, ее зубы сжались, ладонь нежно и медленно погладила мое бедро. Энн потянулась за сумкой, вытащила ручку и обрывок бумаги. Во рту у меня появился привкус ваты. Она взглянула на меня из-под длинных ресниц и тихо сказала:

-- Вот-вот! Я догадывалась, что ты ее замечаешь.

А потом нежно добавила:

-- Теперь смотри. Здесь сидели папа, Глэдис и я, здесь был Артур в длинном нижнем белье. Тут -- мистер Ганнибал, папин адвокат и друг нашей семьи. Рядом был мисс Стюарт. Здесь находились Питер Саулт и Эйла Вайчек. Он художник, а она его модель. Боюсь, тебе она понравится.

Не переставая говорить, Энн быстро рисовала на бумаге схему.

-- А почему она мне понравится?

-- Потому что она просто прелесть. Разве тебе не нравятся прелестные дамы?

-- Нравятся, но...

-- Я тоже прелесть, однако она подходит тебе больше. Думаю, ты назовешь ее сексуальной. Такая, знаешь, сластолюбивая -- еще больше, чем я.

Она помолчала и добавила:

-- Хотя она немного глупа.

-- О-о, тогда я уверен, что она мне понравится. Но, возможно, я не придусь ей по душе.

Энн придвинула рисунок ко мне.

-- Если это произойдет, ты тут же все узнаешь.

Она усмехнулась.

-- Если ты ей понравишься, то тоже узнаешь об этом. Правда, Эйле не хватает уравновешенности.

Энн улыбалась и говорила так, словно хотела подействовать на мое воображение.

-- Впрочем, возможно, увидя ее без одежды, ты не согласишься со мной. И, наверное, тебе это понравится.

Я не знал, что сказать.

-- Ты никогда не встречал Эйлу,-- продолжала она.-- Тебе трудно представить, как она выглядит обнаженной.

Энн приумолкла, а затем прошептала:

-- Но ты можешь представить меня, правда, Марк?

В этом и состояла вся проблема. Я уже видел ее голой.

-- Ну, попытайся, Марк,-- просила она.-- Посмотри на меня и представь себе это.

Она отодвинулась от меня и прислонилась к стене кабинки.

-- Прямо сейчас, Марк.

Я взглянул на нее, на мягкие выпуклости и изгибы тела под шерстяной тканью. И тут я вспомнил о Глэдис и Джее, с трудом заставил отвести взгляд и виновато признался:

-- Ради Христа, Энн, дай парню шанс. Притормози и скажи, почему ты думаешь, что я буду встречаться с Эйлой? Или с кем-то еще?

Она вздохнула, пожала плечами и выпрямилась.

-- Да просто так,-- наконец ответила она, и ее голос немного поскучнел.-- Ты расспрашивал Глэдис о папе и вечеринке. Ты изводишь вопросами меня. Теперь этот папин попугай. Когда ты расстанешься со мной, то, конечно, пойдешь к тем, кто был у нас в тот вечер -- возможно, чтобы выяснить, кто из нас лжет, Глэдис или я. Разве не так? Ты же детектив.

-- Да, но...

-- Я с удовольствием тебе помогу. Хочешь кое-что интересное?

-- Ну...

-- Когда ты встретишься с Питером Саултом, представься ему как художник. Не исключено, что он продемонстрирует тебе свои картины.

Энн указала на список.

-- Тут имена и все адреса, которые я знаю.

-- А его картины... Они хорошие?

-- Они просто умора. Он предпочитает обнаженные тела.

Обнаженные? Ну что же, мне тоже нравятся обнаженные тела.

-- Знаешь,-- сказал я,-- мне когда приходилось заниматься живописью в свободное время.

Она допила остатки напитка.

-- Давай еще?

-- Нет. Мне надо поговорить с гипнотизером.

-- Да ладно тебе, Марк,-- произнесла она серьезно.-- Мне хочется выпить. И я не хочу, чтобы ты уходил. Ну, пожалуйста.

В ее голосе угадывалась небольшая фальшь. Я с любопытством взглянул на нее.

-- Что происходит, Энн? Ты знаешь, что мне надо работать и мы не можем остаться здесь на весь вечер.

Я усмехнулся и осмотрелся.

-- И уж точно не в этом месте. По-моему, мы из него уже выросли, а?

Она не ответила на улыбку и равнодушно сказала:

-- Это хороший бар. Я чувствую себя здесь, как дома.

-- Ты? Но неужели...

Она перебила меня.

-- Не в этом смысле, нет.

Секунду Энн колебалась, потом придвинулась ко мне, и ее бедро прижалось к моему. Она скрестила руки на коленях и бросила на меня быстрый взгляд. Еще до того, как она заговорила, я знал, что Энн начнет рассказывать о себе, и мне вдруг не захотелось слушать ее. Но она смотрела прямо в мой рот и торопливо продолжала.

-- Тут все немного сумасшедшие -- вот почему здесь я чувствую себя, как дома. Видишь того небольшого мужчину в кабинке напротив?

Я даже не взглянул. Этого парня я и так отметил. Пока мы с Энн потягивали свою порцию, официант сделал к его столику три подхода.

-- Он очень странный, и это ему не по душе. Возможно, он ощущает себя виноватым. Но, кроме всего прочего, он буйный алкоголик. С ним хорошо до первой рюмки, а потом, увы, все меняется. Но он мне нравится. И я ему тоже нравлюсь.

Я нахмурился, по-прежнему не понимая ее, и она, прижавшись ко мне еще ближе, пояснила смысл своих слов прикосновением ладоней и движениями тела.

-- Давай еще по одной. Только для меня что-нибудь послабее. А себе покрепче.

Она была немного навеселе, но ее действия казались настолько странными, что девочка почти пугала меня. Эта жаркая настойчивость ее слов и движения, которые говорили сами за себя... Она была молодой, горячей, милой, и я все чаще думал о ней как о женщине, а не как о дочери моего приятеля.