Кинжал милосердия

– Да как вы смеете… – всхлипнула женщина. – А все потому, что Леня зарубил вашу статую, когда работал вторым секретарем.

– Считаете, это не повод, чтоб вас не выносить? – изумился старый скульптор. – Я полгода работал, и не только я. Город заказал, а ваш Леня…

– Да, зарубил, – злорадно произнес Муравин. – Потому что бездарно была выполнена, без фантазии, без полета мысли…

– Нет, голубчик, – завелся Седов. – Скульптуру я потом продал в Киев, значит, она не бездарна. Просто ваша партийная порода не терпела тех, кто лучше, талантливей, умней, вы их ненавидели, потому что сами тупые и невежественные, «без полета мысли»…

Носов обхватил голову руками, перебрасывал взгляд с одного спорщика на другого, потерявшись в происходящем идиотизме. Да-да, история из серии: заскок скакнул и споткнулся о другой заскок. Слов не находилось, хотелось схватить стул и, размахивая им, погнать всех к чертовой матери, мягко говоря. А еще лучше нацепить наручники и отправить в камеру, может, там через недельку мозги у них придут в норму. Следователь не выдержал и бабахнул ладонью о стол:

– Тихо!

Наступила тишина.

– Уважаемые заклятые враги, речь не идет о скульптуре, речь идет об убийстве!!! Надеюсь, это всем понятно? – Присутствующие закивали. – Вот и хорошо. Впредь не отвлекайтесь. Итак… Дальше что было?

Почему-то после его вопроса три человека стали немыми и насмерть перепуганными воробышками. Пришлось Паше продолжить:

– Мы с дедом разошлись… Нет, я ему посоветовал отписать домину Миле, чтоб она не ушла поить с ложечки и купать умирающего Ленчика, а еще надежней – жениться на ней. И он ответил…

– Я сам в состоянии повторить свои слова, – перебил Седов. – Я сказал, что больше Мила не войдет в мой дом, не хочу ее видеть. Сказал, что получил удар в самое сердце, потому что боготворил Милу… Впрочем, и богини бывают порочными, пример – Афродита.

– Ну, да, все так, – подтвердил Паша. – И мы разошлись в разные стороны. Я двинул к остановке, посидел там на скамейке, покурил и передумал уезжать. Дурак был, никогда себе не прощу…

– Ближе к теме, – одернул парня Носов уставшим голосом.

– Я вернулся. И ждал, когда она выйдет. Мне столько хотелось ей сказать… – Паша сжал кулаки и потряс ими. – Я просто не мог этого не сделать. Прошло с полчаса, может, больше…

Мила вышла со двора с букетом роз (все, что ей дали, она несла домой, даже ненужное, на ее взгляд), на середину улицы. Как внезапно выскакивают из-за угла убийцы, так из темноты выскочил Паша и остановился на ее пути, широко поставив ноги. А руки… руки с трудом засунул в карманы джинсов, чтоб они самостоятельно не врезались в рожицу подружки. Свет падал сзади, Мила не узнала его, попятилась, испуганно вымолвив:

– Ой, кто тут?

– Я, Паша, – сказал он.

– Паша? – обрадовалась было девушка, но сразу насторожилась: – Что ты здесь делаешь? Почему ты здесь?

– Потому что захотел посмотреть на твою «работу». Круто.

– Паша… ты подглядывал?..

– Именно. Жалею, что не сделал этого раньше. Я-то думал: ничего, что Мила глупенькая, зато она добрая, не испорченная, будет мне верной спутницей на долгие годы…

– Паша, так и будет.

– Не будет! После того, что я увидел – а тебя обслюнявили и облапили с ног до головы два деда! – я на тебя смотреть не хочу.

У Милы дрогнул голосок:

– Но я же это для нас, Паша. Мне хорошо платят! Между нами ничего не было, ничего! Они без секса… просто любят меня, мне их жалко. А то, что трогают… так пускай трогают, не убудет же от меня. Ну, что тут страшного?

Ее позиция не вмещалась в Пашино сознание. Он обхватил голову руками, иначе мозги на хрен вылетят, прошелся туда-сюда и взревел:

– Слушай, ты действительно не понимаешь? Нет, ты не дура! Ты супернабитая, безнадежная дура! Ты опасна! Потому что нет гарантии, что в твою безмозглую башку не придет еще какая-нибудь подлая идейка! Все, Мила, не понимаешь, что творишь, – твои проблемы. Забудь, как меня зовут.

Он развернулся и пошел к остановке. Мила бросилась за ним, встревожившись не на шутку.

– Паша, если тебе не нравится, я не буду ездить к ним. Паш, а ведь один дед обещал мне дом и все, что в доме, отписать… Это же для нас!

– Ко мне больше близко не подходи. Я все сказал, прощай.

– Паша, прости, я не знала… думала, ты современный…

– Ха! – только и выдохнул молодой человек.

Она схватила его за рукав куртки, Паша резко выдернул руку и в следующий миг влепил ей звонкую пощечину. И пошел дальше. А Мила осталась стоять, прижимая к груди розы и держась за щеку свободной рукой.

Ну и кто из них? Носов пока не мог ответить с уверенностью.

Следователь отпустил всех, кроме Паши, и наедине ему сказал:

– Буду ходатайствовать, чтоб тебя выпустили под подписку о невыезде.

– Значит, вы верите, что не я убил…

– Не знаю, кому верить. Тем не менее прямых доказательств нет, только косвенные.

– С косвенными эти трое, что сейчас ушли, достойны лечь на нары больше, чем я.

– Иди.

А ведь и правда нет доказательств. И улик, кроме кинжала, нет. На Милу наткнулись через полчаса подвыпившие люди, возвращавшиеся домой с песнями – праздник же.

Между прочим, убийство профессиональное.