Кинжал с мальтийским крестом

Лив обрадовалась. По крайней мере, она сможет провести утро с приятными её сердцу людьми. Она быстро оделась и спустилась в гостиную. Тётки уютно расположились за маленьким кофейным столом: Полина устроилась в углу высокого резного дивана, а Алина утонула в подушках глубокого кресла. Обе дамы пили кофе и ели тёплые булочки. Судя по их довольным лицам, сёстры наслаждались приятной беседой и отсутствием Евдоксии. Первой увидела племянницу Полина, она в восторге всплеснула руками и объявила:

– Лив, ты всё хорошеешь! Думаю, что ещё несколько месяцев – и ты станешь самой красивой девушкой Москвы. Как бы мне не пропустить твою свадьбу!

Лив отмахнулась:

– Ну, тётя, вы просто не видели нынешних московских красавиц – например, Александру Римскую-Корсакову. Вчера на балу все головы свернули, наблюдая, как она идёт по залу.

– Ну что сравнивать: Александра – уже в годах, ей надо равняться на своих ровесниц, а ты – самая красивая дебютантка, – не согласилась с ней тётка.

– Да уж, – поддакнула Алина, – у Александрин Корсаковой другой круг поклонников, чем у тебя: там люди более зрелые, солидные, а молодые ей уже не подойдут.

Выдав это замечание, Алина вдруг почему-то покраснела. Кровь полыхнула на её щеках, сделав их свекольными. Сестра испытующе глянула ей в глаза и тихо хмыкнула:

– Ты, как видно, хорошо в этом разбираешься.

– А в чём тут разбираться? – прошептала Алина. Она пылала, как фонарь: теперь горели не только щёки, но и лоб, а плоская грудь в вырезе платья порозовела.

Пожалев сестру, Полина отвела взгляд и обратилась к Лив:

– Ну и как прошёл бал?

– Хорошо…

И зачем только тётя спросила? Лив не умела врать и теперь заливалась краской, как прежде Алина.

– Да что с вами обеими происходит?! Мне кто-нибудь это объяснит? Как я уеду, если не смогу быть спокойной за вас обеих? – расстроилась Полина.

– Езжай хоть завтра, у нас всё хорошо! – ответила ей младшая сестра. Щёки Алины по-прежнему горели, а чашка в её руке заметно дрожала.

Полина обняла Лив и заглянула ей в глаза:

– Дорогая, может, ты развеешь мои сомнения? Я подозреваю, что на вчерашнем балу Евдоксия опять что-нибудь учудила, и тебе досталось…

Что сказать? Не признаваться же в несчастном увлечении собственным кузеном. Язык просто не поворачивался назвать вещи своими именами. Но и врать не хотелось – Полина этого не заслужила. Оставалась лишь полуправда, и Лив сказала:

– Алекс до сих пор в ссоре с матерью. У них сейчас очень плохие отношения, и мне тяжело находиться с ними рядом.

– Бедняжка, – пожалела её Полина. Она помолчала и горестно вздохнула. – Хочешь, я никуда не поеду?

Но Лив не могла принять такой жертвы.

– Нет, что вы! – воскликнула она. – Поезжайте! Скоро придёт письмо от Веры, и я уеду в деревню.

– Действительно, дорогая, что ты выдумываешь? – поддержала племянницу Алина. – Мы все знаем, сколько лет ты мечтала об этом паломничестве. Ещё не хватало, чтобы оно сорвалось из-за какой-нибудь ерунды.

Но Полина по-прежнему хмурилась. Лив никогда не видела её такой озабоченной. Тётка схватила её за руку и просительно заглянула в глаза:

– Поедем со мной! Я оставлю служанку здесь. Зачем она мне в путешествии? Тогда мы сможем вдвоем поместиться в моей каюте. Монахини тоже будут жить очень тесно.

Лив оторопела. Она не знала, что и ответить, но тут вмешалась Алина:

– Почему ты говоришь, что с тобой поедут только монахини? Что, разве вас не будут охранять мужчины с оружием?

– Мы едем к Гробу Господню, нас будет оберегать Провидение. Ничего плохого с нами не случится.

Алина изменилась в лице.

– Какая неосторожность! – ужаснулась она. – Что ты говоришь? Ехать на другой конец света, не имея охраны?! А если каким-нибудь дикарям приглянутся ваши скромные пожитки? Или кто-то решит, что вы везёте с собой деньги и драгоценности? Я не отпущу тебя одну. Просто лягу на пути твоей кареты! Ты должна взять с собой хотя бы Назара. Он сейчас прислуживает Алексу, но наш племянник – человек небедный, он сможет нанять себе другого слугу. Умоляю, не возражай и не отказывайся! Иначе я здесь умру от тревоги. Всё очень просто: я отправлю с тобой Назара, а ему мы дадим папины пистолеты. Если ты велишь, то он будет охранять не только тебя, но и всех твоих спутниц.

– Полно, Алина! Куда я дену охранника на корабле? У нас есть каюты только для женщин.

– И что? Паруса тоже будут ставить монахини?

Полина откровенно растерялась. Тихоня Алина – и вдруг такой напор. Может, сестра всё-таки права? И Полина сдалась:

– Конечно, паруса ставят матросы. Понятно, что весь экипаж состоит из мужчин. Наверно, можно было бы устроить Назара с командой, но тогда нужно поговорить с сестрой Феодорой. Это она фрахтовала для нас места на корабле.

– Вот и поговори. Я всё равно не отпущу тебя без охраны!

– Ну хорошо, я подниму этот вопрос, и, если монахини не возражают, мы возьмем с собой Назара. Признаю, что определённая справедливость в твоих словах есть – всё-таки мы едем в другую страну, да ещё и с другой верой.

Полина вдруг осознала, что Лив давно и грустно молчит, и тётка заворковала: