Кио ку мицу! Совершенно секретно - при опасности сжечь!

Ко всему прочему, в канун назревающих событий в Токио учредили «Ассоциацию помощи Трону» — массовую национальную партию, построенную по германо-фашистскому образцу. Одним из создателей партии был все тот же маркиз Кидо. Теперь можно было приступить к действиям. Главное — не упустить удобный момент для начала войны.

Прошло всего пять дней с того часа, как Тодзио стал премьером. В храме Ясукуни предстояло молебствие в память погибших в войне за империю. Все эти дни Тодзио не мог выбрать время, чтобы встретиться с Кидо; он позвонил ему по телефону:

— Кидо-сан, я прошу вас приехать в храм Ясукуни на четверть часа раньше…

Была пора хризантем. Светило уже нежаркое солнце. У храма толпились женщины, одетые в разноцветные кимоно, но в дальнем притворе храма было сумрачно и безлюдно.

— Пора начинать, Кидо-сан, нельзя дольше испытывать судьбу, столь благосклонную к нам, — сказал премьер. — Переговоры с Америкой ничего не дают.

— Я уже разговаривал с императором, — ответил Кидо. — Его величество согласился — пора вытаскивать тигренка из пещеры… Я предложил заранее подготовить рескрипт о войне. Но пока переговоры пусть продолжаются. Не послать ли вам в Штаты посла Курусу — в помощь Номура.

— Я согласен… Но пусть флот начнет готовить операцию «Ямато». Теперь ничто не сможет изменить решений Тайного совета…

Храм постепенно заполнялся людьми. Священник ударил в гонг, призывая богов внять молитве собравшихся. Премьер и лорд хранитель печати прошли на свои места и стали молиться о душах павших в последней войне…

Заседание Тайного совета, о котором упомянул Тодзио, происходило в сентябре, там решили: войны с Россией не начинать и сосредоточить внимание на Южных морях.

«Члены Тайного совета, — говорилось в секретном протоколе, — считают, что необходимо использовать все дипломатические возможности, чтобы принудить Англию и Соединенные Штаты принять требования Японии. Если будет установлено, что до конца октября дипломатические переговоры не принесли успеха, начать военные действия против Америки, Великобритании и Нидерландов».

Переговоры затягивались, и конца им не было видно. Американцы стояли на своем — требовали отвести японские войска из французского Индокитая и континентального Китая. Принц Коноэ намеревался сам поехать в Соединенные Штаты, чтобы лично встретиться с Рузвельтом. Коноэ считал, что надо для видимости согласиться отвести войска. Принять решение — еще не значит его выполнить. Как поступить дальше, будет видно, — с отводом войск можно тянуть годами… Но военный министр Тодзио думал иначе: американцы делают все, чтобы затянуть переговоры, а сами тем временем что-то предпринимают. Тодзио считал: лучше обмануть самому, чем быть обманутым, — надо начинать войну, начинать внезапным нападением.

Отношения Тодзио с принцем Коноэ так обострились, что они перестали даже здороваться. Но ведь теперь все было иначе. Теперь Тодзио сам мог решать — мир или война. Он предпочитал войну. У него не было ни малейшего желания ехать за океан к Рузвельту. Для видимости пусть в Вашингтон поедет бывший посол в Берлине Курусу. Надо создать впечатление, будто Япония заинтересована в переговорах, а тем временем…

Премьер Тодзио пригласил в свою резиденцию адмирала Симада, чтобы поговорить о плане «Ямато». План «Ямато» — нападение на американскую военно-морскую базу в Пёрл-Харборе на Гавайских островах — хранился в личном сейфе начальника генерального штаба и был настолько секретен, что о нем не знали даже члены правительственного кабинета. Автором плана был адмирал Ямамото, нынешний главнокомандующий объединенного имперского флота. Кому, как не ему, следовало осуществить теперь удар по тихоокеанской базе американского военно-морского флота…

Ямамото слыл искуснейшим игроком в покер, а человек, как известно, за карточным столом выявляет свой настоящий характер. Ямамото играл азартно, напористо, умело… Тремя своими оставшимися на правой руке пальцами он, как фокусник, жонглировал картами, блефовал и срывал банк, располагая весьма средними картами.

Американская разведка, давно наблюдавшая за Ямамото, сделала для себя определенный вывод. В досье, заведенном на Ямамото, значилось: «Человек волевой, решительный, увлекающийся и азартный, с задатками авантюриста…»