Кио ку мицу !

Премьер Тодзио перечитал телеграмму и поставил подпись: Того.

Теперь вся наиболее срочная и ответственная переписка шла под грифом "Пурпур", что означало "Очень важно".

Пока Курусу пересекал океан, на его имя в Вашингтон день за днем шли дополнительные инструкции посольским шифром с неизменной пометкой "Пурпур!".

Шестнадцатого ноября 1941 года Курусу приехал в Вашингтон, а на другой день в Белом доме встретился с Рузвельтом и государственным секретарем Хеллом.

Разговор был предельно учтив. Курусу передал новые предложения: в Юго-Восточной Азии сохраняется существующее положение, обе стороны обязуются не предпринимать здесь никаких действий и не расширять зоны своего влияния в Южных морях и Тихом океане. После того как Япония заключит мир с китайским правительством, она выведет свои войска из Индокитая... Рузвельт пообещал внимательно рассмотреть новые предложения.

Когда японцы покинули Белый дом, Рузвельт спросил государственного секретаря:

- Что будем делать?

Карделл Хелл тяжело поднялся с кресла, прошелся по кабинету, разминая затекшие больные ноги.

- Япония, несомненно, решила идти ва-банк... Неясно только одно: где она собирается нанести удар - на Филиппинах, в голландской Индии, в Сингапуре... Японцы только оттягивают время, чтобы выбрать момент для броска. Совершенно очевидно, что Япония идет к войне...

- Надеюсь, им не удастся нас провести, - сказал Рузвельт. - Они сами лезут в расставленную западню.

Хелл ответил японской пословицей:

- Если раздразнить тигра, он от бешенства теряет рассудок.

- Если бы это так было... Но мы не можем начинать первыми. Моральный перевес должен быть на нашей стороне, - возразил Рузвельт.

Когда в Вашингтоне узнали, что к власти в Японии пришел Тодзио, Рузвельт отменил заседание правительства и два часа в узком кругу обсуждал проблемы, возникшие в связи с отставкой принца Коноэ. На совещание президент пригласил всего нескольких человек. Был, прежде всего, негласный советник Рузвельта Гарри Гопкинс. Он не занимал никаких постов, и в то же время без его участия не проходило ни одного мало-мальски важного совещания. Были начальники штабов генерал Маршалл и адмирал Старк, военный министр Нокс и министр военно-морского флота Стимсон. Ну и, конечно, правая рука президента - государственный секретарь Хелл.

Все пришли к выводу, что новое японское правительство, вероятнее всего, будет проводить крайне националистическую, антиамериканскую политику. Япония прежде всего, вероятно, нападет на Россию, но не исключено, что удары ее обрушатся на Великобританию и Соединенные Штаты. Тогда Рузвельт высказал такую мысль:

- Мы стоим, господа, перед деликатной проблемой - вести дипломатические дела так, чтобы Япония оказалась неправой, чтобы она первая совершила дурное - сделала бы первый открытый шаг.

С президентом согласились - пусть начинают японцы, и тогда Соединенные Штаты обрушат всю мощь своего оружия на островную империю. В этом случае моральное превосходство останется на стороне Штатов, конгресс, несомненно, поддержит объявление войны. Иначе будет трудно добиться в конгрессе согласия на войну.

Общественное мнение будет на стороне правительства. Лишь бы раньше времени не раскрылись замыслы, родившиеся на совещании в Белом доме. Это тоже было "оранжевой тайной", такой же глубокой, как тайна атомной бомбы. Секретную переписку о новом оружии вели только на бумаге оранжевого цвета, чтобы эти документы сразу можно было отличить в кипах бумаг, представляемых на рассмотрение президенту.

Теперь, в разговоре с государственным секретарем Рузвельт снова вернулся к волновавшей его теме.

- Историки подсчитали, - сказал президент, - что за два минувших века на земле было около ста двадцати войн и только в десяти случаях им предшествовало официальное объявление войны. Японцы не станут нарушать вероломных традиций. Они могут напасть в любой день, атаковать без предупреждения. Что делать? Проблема сводится к тому, как нам сманеврировать, чтобы заставить Японию сделать первый выстрел и в то же время не допустить большой опасности для нас самих... Это трудная задача.

- Будем дразнить тигра, - сказал Карделл Хелл. - Сегодня я получил новый радиоперехват.

Государственный секретарь показал президенту японскую шифрограмму, доставленную ему из криптографического управления генерального штаба. Из Токио предупреждали своих послов за границей:

"В случае чрезвычайных обстоятельств, - говорилось в секретной телеграфной инструкции, - а именно в случае разрыва наших дипломатических отношений или нарушения международной системы связи, будут даны следующие кодированные предостережения, включенные в ежедневные радиобюллетени о состоянии погоды, передаваемые из Токио.

1. В случае опасности в японо-американских отношениях: "восточный ветер, дождь".

2. При нарушении японо-советских отношений: "северный ветер, облачно".

3. На случай разрыва японо-английских отношений: "западный ветер, ясно".

- Это не что иное, как сигнал о начале военных действий, заключил Хелл.