Кёнигсберг-13, или Последняя тайна янтарной комнаты

И она вздрогнула, насколько ярко проступили воспоминания о присутствии в рыцарском замке, и вкрадчивого голоса рыжеусой грузинской сущности с мягкой поступью и волчьими глазами.

А собеседник, переключаясь на другое, шутливо взял из ее рук пустую чашку, с сожалением заглянул на донце. Она поняла и, радуясь одному его присутствию, скоренько пошла за новой порцией свежего чаю.

…Сев подле нее, он принялся с наслаждением прихлебывать горячий чай; она же вдыхала аромат жасмина и, прикрыв глаза, блаженствовала, ловя каждое мгновение спокойного пребывания в тихой домашней обстановке. Однако ее грезы были недолгими. Звездочет, допив и отставив чашку, крепко обнял подругу и сказал:

— Нам придется уехать. Срочно.

Она вскинула удивленно брови, и он дал ответ:

— Нас ждут в одном месте. Под Калининградом. Придется вылетать сегодня же.

— Но почему? — не удержалась журналистка.

— Да потому что время не ждет. Билеты уже забронированы.

— Я ничего не понимаю, — попыталась капризничать женщина, оттягивая момент последующих решительных действий, но он, погладив ее по голове, словно маленькую девочку, успокаиваемую перед нежеланной дорогой, сказал:

— Потому что туда направлялся наш Яков Сигизмундович фон Краузольд.

— Откуда ты знаешь?

Нелепый вопрос, однако Звездочет так не думал, полагая, что его доверенная спутница должна знать больше. Ведь она же не расспрашивала, не настаивала, чтобы он показал ей все материалы из электронного носителя, вмонтированного в янтарный сувенир, доставшийся ей от убиенного. И это пока что говорило в ее пользу. А посему…

— Да потому что он… сын моего соседа. И я давно отслеживаю его судьбу.

Она села, внимательно поглядывая на него, следя за выражением лица и жестами. А он принялся рассказывать о том, как…

…раним июньским утром 1920 года от Рождества Христова в ворота древней христианской обители — Боровско-Пафнутьевского монастыря — постучался одинокий странник. Один из самых древних монастырей Подмосковья стоял при впадении реки Истерьмы в Протву; основанный в середине XV века, он в течение двух веков был оборонительным укреплением юго-западных границ Московского княжества. Странник — тайной волею игумена Власия — сделался послушником иеромонахом Саввой. Послушание свое молодой послушник проходил в монастырской библиотеке, содержащей уникальные и даже тайные манускрипты.

Вскоре в руках Саввы оказалась древняя карта, изображающая подземный ход из Боровско-Пафнутьевского монастыря — на подмосковную Верею, проходя по старому руслу реки Протвы, а также другие бесценные сокровища древних знаний. Когда в 1930-х гг. начались гонения на монахов, Савва бежал. А через какое-то время в селе Высоком Калужской губернии появился завидный жених, тракторист-стахановец Семен Павлович Бурмистров, живший там, пока не перебрался в Москву.

Когда в начале 1940-х немецкие войска вступили в Верею, на военный аэродром недалеко от Боровска сел специальный самолет люфтваффе, на котором для встречи с резидентом германской разведки прилетел Отто Скорцени. С ним прибыли выпускники спецпрограммы замка «Фриденталь» — сотрудники диверсионного подразделения предприятия «Цеппелин». Тайная встреча Скорцени и резидента состоялась в домике лесника, схоронившемся на лесной поляне средь непроходимой чащи, как раз между Боровском и Вереёй. Человеком, посетившим избушку, был тот, кто имел документы на имя Семена Павловича Бурмистрова. Но представился он оберштурмбанфюреру СС Отто Скорцени другим — своим родовым именем Сигизмунд фон Краузольд.

Любимец фюрера Скорцени получил от резидента германской разведки уникальные артефакты, в том числе карты времен Ивана Грозного и неопровержимые доказательства о другой, подземной пограничной цивилизации. Тогда же фон Краузольду удалось договориться, что в случае надобности (если дела на фронте пойдут неблагоприятным образом) люди из окружения Скорцени вывезут его малолетнего сына в Германию, передав на воспитание в их родовое поместье, расположенное в земле Hessen на границе с Нижней Саксонией. Мальчик, рожденный от стахановца и советской доярки, имевшей тщательно скрываемую ото всех дворянскую родословную, имел полное право называться «арийцем», и войти в элиту немецкой нации.

Ребенок, получивший имя Яков (Якоб) действительно был вывезен в нацистскую Германию, где, несмотря на многие перипетии, связанные с разгромом страны и переездами родни, получил образование и воспитание определенного рода. Договор довелось выполнить, ведь его отец оказал ценную услугу режиму Адольфа Гитлера, когда с трудом добытые им на территории России в годы Гражданской войны древние письменные артефакты оказались в одном из секретных нацистских институтов «Аненэрбе». Курировал систему из 50 научно-исследовательских институтов «Аненэрбе» глава Черного ордена СС, главный гитлеровский маг Генрих Гиммлер, чья прабабка-ведьма была сожжена на костре церковной Инквизиции.