Кёнигсберг-13, или Последняя тайна янтарной комнаты

И еще, ссылаясь на мнения каких-то там выскочек из числа исследователей и аналитиков, она пытается доказать, что их банк — «спекулятивный пузырь», «кукла без серьезных основательных активов», «смертоносное жульничество, от которого патриоты России, Китая, Индии должны держаться подальше».

«Можно считать, что сегодня Сантадер вполне заменил собой фонд Сороса, сконцентрировавшись на научно-образовательных проектах.

Дело в том, что группа Сантадер является, похоже, единственным банком, в рамках которого существует отдельное глобальное подразделение, называемое «Университеты Сантадер», отвечающее за реализацию программы сотрудничества с академическими сообществами в различных странах мира <…> В России партнерами банка Сантадер являются уже 8 ведущих вузов страны».

И сама она, эта возмутительница спокойствия имеет прямое отношение к одному из ведущих вузов России; как свидетельствовала подпись под материалом, О.Н. Четверикова преподавала в МГИМО.

Когда же эти проныры перестанут, словно моськи, бросаться на слона, когда же их лай будет устранен? — с раздражением подумал глава российского отделения банка Santader Джузеппе Бутилльоне. Кажется в эту минуту ему в голову пришла мысль, как можно создать неприятную ситуацию для самой преподавательницы, подключив к делу одну некую особу. Если случится, он изложит свой план на встрече с ди Чента. Хотя нет, по всему видать, до таких мелочей в разговоре они не опустятся, да и вызвали его срочно не для разбора какой-то там статейки, такие статьи печатаются и в Италии, и в Испании, и в Великобритании, а банк как стоял, так и стоять будет… Ведь хоть и зол Бутилльоне на преподавателя МГИМО, а знает, что правильно та определила: Ватикан взял курс на мировое правительство. Так тому и быть, и он, мелкая сошка в финансовом механизме, будет верой и правдой служить интересам его господа и его церкви. И, пристегнув ремень безопасности перед посадкой в аэропорту Фьюмичино, Джузеппе украдкой перекрестился.

Глава 18

Москва, тот же день

— У вас так уютно, — чтобы заполнить паузу произнесла Ольга Хлебникова; уже давно все новости беспокойного утра были обсуждены со Звездочетом, выпито не по одной чашке кофе, и даже рассмотрены расположенные на ближней стене глиняные мозаичные фрески. И вот, когда к ним подошел мастер, приятный, хорошо сложенный мужчина, журналистка обратилась к нему.

— Я и нахожусь здесь большую часть дня, — просто усмехнулся собеседник в белые усики. — Посетители любят у меня бывать. Вот и ваш друг тоже.

— Наверное, из-за теплой ауры, — поддержала разговор Ольга, никак не отреагировав на «друга».

— Думаю, из-за стихий.

— ?

— Ну вы журналистка, как сказал Саша, так разве ж не слышали, что керамика синтезировала в себе три мировые стихии: землю, воду и огонь.

— А-а, вот вы о чем. Думаю, это метко подмечено.

— Первородная земля, животворящая вода и преобразующий огонь.

— Можно пойти еще дальше, — цепляясь за философствование, как за спасительную для теперешнего состояния ее души соломинку, продолжила Ольга, вставляя в ассоциативный ряд: — земля, как субстанция, из которой появился библейский Адам; вода, как основная субстанция нашего живого организма; и огонь, как главная субстанция нашего творящего духа.

— Кажется, я знаю, куда нам поехать дальше, и где вам укрыться, — негромко, глядя на Ольгу, сидящую к нему вполоборота, сказал Александр.

— Куда же? — тут же отреагировала порядком уставшая женщина.

Но спутник не ответил, а странным образом стукнув ладонью по столу, словно поставив точку, обратился к товарищу:

— Знаешь, Владимир, мы вообще-то хотели получить кое-какую информацию. Один чудак в душевном разговоре упомянул Кранаха. Вот мне и хочется знать, к чему бы это?

Ольга все поняла, а и в самом деле, кто-то же должен им помочь понять что хотел сказать ее собеседник в студии, когда ссылался на художника. Прежде чем его убили, фон Краузольд успел дать интервью, в котором, возможно, содержался ключ к его личной драматической тайне; но, возможно, в словах убиенного не было никакого скрытого умысла, и все, что он говорил — обычные рассуждения человека, погибшего случайно или даже по ошибке, вместо кого-то… Откуда ж ей знать?!

— Кранаха Старшего или…? — уточнил керамист.

— Кажется Старшего.

— Даже не знаю чем могу помочь. Разве что если найду альбом немецкой живописи эпохи Возрождения, то там наверняка должны быть репродукции его работ. Обождите.