Кёсем-султан. Дорога к власти

Вот, значит, как. Не только саму Мейлишах, но и эту блеклую замухрышку уже отметили настолько, что удостоили первого гаремного имени! И не какой-то там дневной луной назвали, неуместной, тусклой и бесполезной, а благоуханным и прекрасным цветком жасмина. В то время как у самой Кюджюкбиркус по-прежнему лишь обидное прозвище, недостойное хорошей перчатки и вряд ли пришедшееся по нраву той, для чьей руки она предназначена. А уж если кто из младшего гарема и достоин сравнения с прекрасным цветком, так это она, Кюджюкбиркус, и не с каким-то там глупым жасмином, от назойливого и душного аромата которого быстро начинает болеть голова, а с благородным и величественным лотосом! Сам папа-Ритабан так сказал, а он напрасно хвалить не стал бы, значит – достойна.

Но обиду свою (за богиню, конечно же!) Кюджюкбиркус легко запрятала в самый дальний внутренний сундучок в самом глубоком и тайном подвале души. Плотно прикрыла тяжелой крышкой, заперла на массивный замок, а ключ выбросила. Обида – что острый нож, она может ранить твоего противника, но и самой о нее легко порезаться до крови. А еще ею можно случайно обрезать нить судьбы, по которой идешь над пропастью. Нет, обида, пусть даже и не за себя, – лишнее. Она ничем не может помочь Кюджюкбиркус в достижении ее цели.

* * *

…Со своего тайного наблюдательного поста на балкончике Кёсем смотрела, как по призыву наставницы сбегаются на урок гедиклис – такие яркие, юные, так похожие на нее саму не так уж много лет назад. Стайками и поодиночке, словно яркоперые птички, рассаживаются, снова вскакивают, меняются местами, смеются. И наконец, затихают под строгим взглядом уста-хатун – сегодняшний урок очень важен, его проведет лично старшая наставница, никому не доверит. Можно понаблюдать еще, а можно и уйти, положившись на опытную уста-хатун, она мудра и приметлива, сама не пропустит ничего, что пригляда требует.

Взгляд Кёсем задержался на стайке из трех девочек, тесной группкой усевшихся чуть поодаль от прочих. Мейлишах, Ясемин и… Кюджюкбиркус. Та, что больше всего напоминала Кёсем ее саму в не столь далекой юности – и вместе с тем вызывала наибольшие сомнения. Кёсем давно к ней приглядывалась – и чем больше приглядывалась, тем сильнее сомневалась. И даже не в том, стоит ли пытаться ввести бывшую воздушную плясунью в будущий гарем одного из своих сыновей или сына Махфируз, – Кёсем сомневалась, стоит ли вообще оставлять в младшем гареме эту странную девочку. Не изгнать ли ее, пока не стало слишком поздно?

Кюджюкбиркус была умна и хорошо обучена, слишком хорошо для той, что выросла вне стен гарема. Уже одно это вызывало определенные сомнения. Всегда весела и улыбчива, услужлива и расторопна, она умела подчиняться, была готова метнуться куда прикажут по малейшему шевелению брови, всегда спешила предвосхитить повеления наставниц, – но при этом Кёсем не оставляло ощущение, что все это поверхностное, что в глубине души Кюджюкбиркус совсем иная и что там могут прятаться неожиданности весьма неприятного свойства.

Тревожной приметой – и, пожалуй, единственным достоверным подтверждением сомнений Кёсем – было то обстоятельство, что Кюджюкбиркус за несколько месяцев пребывания в гареме так и не завела ни единой подружки, ни с кем не сблизилась. Во всяком случае, так было еще вчера.

Но вот же, однако, – не в одиночестве сидит, как раньше бывало, гордая и надменная, а чуть ли не в обнимку с двумя другими девочками. Причем с девочками, уже отмеченными Кёсем как вполне достойные и почти готовые к первому знакомству с подрастающими сыновьями Ахмеда. И ведь не просто так сидит, случайно рядом оказавшись, вовсе нет – обнимается, хихикает, перешептывается, насмешничает над другими соученицами. То есть ведет себя как самая обычная девочка, словно это в порядке вещей, словно давно уже дружит с обеими. И когда только успели сблизиться?

Похоже, рано Кёсем исключила из своих расчетов и планов на будущее маленькую Кюджюкбиркус, Мейлишах удалось растопить и это ледяное сердечко. Что ж, тем лучше…

Решительно поднимаясь с подушек и покидая душный наблюдательный пост, Кёсем лишний раз порадовалась, что проявила выдержку и не поторопилась с принятием решения о судьбе юной гордячки – решения, которое, как показал сегодняшний день, могло оказаться неверным и, возможно, даже губительным. Больше сомнений у нее не оставалось – Кюджюкбиркус следует оставить в младшем гареме, предназначенном для шахзаде. Вместе с Мейлишах и Ясемин. И уже потихоньку начинать их знакомить с Османом, Мехмедом и Баязидом.

Глава 5. Хаяльбаз

В театре теней о Карагёзе и Хадживате – старшая степень «создателей образа», все-таки не дающая права управлять куклами первого плана