Кёсем-султан. Дорога к власти

Зулейка даже не подумала встать и согнуться в почтительном поклоне при их появлении, как то положено хорошей служанке. Вот еще! Зулейка – одна из лучших кормилиц Дар-ас-Саадет, ее молоко сладкое, словно вода из священного водоема в райском саду Аль-Джаннат, испив которой человек более никогда уже не испытает ни жажды, ни голода. А они кто? Бывшие фаворитки, меньше чем никто, пыль под сандалиями Аллаха. Пока еще в Топкапы, но лишь потому, что не может же султан помнить обо всех мелочах! Тем более настолько малозначительных перед его лицом. Вот и пользуются наглые. Но не сегодня завтра Осман вспомнит про них и отправит отвергнутых в гарем, где им самое место. Особенно этой вот, с глазами как у дикой кошки. А Зулейка останется. И будет кормить новых шахзаде. Так с чего бы ей вскакивать перед всякими-разными, словно ничтожной помощнице младшей подметальщицы садовых дорожек?

Вот и не встала Зулейка со скамьи, когда две кадинэ крадучись скользнули в беседку, где она кормила ребенка одной из них и думала о том, как было бы хорошо, если бы этот ребенок умер побыстрее и не мучил бы более ни себя, ни свою мать, ни Зулейку.

Он все равно не жилец, это все знают. Сын наложницы не может быть наследником султана, так Осман сказал. Ну и что, что раньше было иначе? Раньше султаны и местных девушек из богатых семей в жены тоже не брали, а Осман взял. Сразу двух. И теперь будет так, отныне и навеки, и только из числа их сыновей будет выбран наследник. Слово султана – закон. А рожденные от наложниц – они, получается, вроде как и не настоящие шахзаде. И уж тем более не наследники. А все отлично знают, что случается с такими шахзаде, не наследниками, рано или поздно, но обязательно. И лучше пусть это случится пораньше. Для всех лучше, для него самого в первую очередь, пока он еще ничего не способен понять и душа его безгрешна.

А Зулейка… что ж, ее молоко не останется невостребованным – скоро от бремени должна разрешиться одна из султанских жен. И это будет настоящий шахзаде! Возможно, даже наследник и будущий султан. Не чета жалкому сыну жалкой наложницы. И кому же его кормить, как не Зулейке? Ведь все знают, что у нее лучшее молоко в Дар-ас-Саадет!

К тому же, если на то пошло, кадинэ из этих двух вообще только одна. Сын второй, той, у которой глаза словно у дикой кошки, зачат и рожден не от султана. Вернее, от султана, конечно же, но когда он еще султаном не был. А такие сыновья тем паче не могут быть наследниками, так сам Осман сказал.

Ну и что, что раньше иначе было? А теперь вот так будет, слово султана.

Хорошо бы они совсем забыли о времени и провозились еще немножко. Скоро сюда заглянет Черный Муса – он всегда сам обходит дворики западной части дворца как раз в это время, проверяет, все ли в порядке. А все знают, насколько суров и неподкупен Черный Муса. Он не спустит нахалкам неподобающего поведения, а Зулейка останется вроде как совсем ни при чем.

– Мейлишах, нам пора!

Зулейка подавила разочарованный вздох – похоже, кошачьеглазая тоже отлично осведомлена о привычках Черного Мусы. Что ж, не судьба.

Зулейка с поклоном приняла захныкавшего младенца, выпростала из глубокой горловины рубахи тугую грудь, потыкала твердым соском в маленький, обиженно сморщенный ротик. Малыш, хотя и был недокормлен недавно, уворачивался и грудь брать не хотел. Возбужденный присутствием матери и ее слезами, готовился заплакать и сам, морщил личико. Но Зулейка выкормила уже шестерых и не обращала внимания на капризы, а вернее, знала, как с ними бороться. Сдавив пальцами болезненно отозвавшуюся грудь, она прыснула белой струйкой прямо в раскрытый ротик младенца, уже собиравшегося разразиться обиженным криком. Младенец глотнул и кричать передумал, завертел головкой, нашаривая губами сосок. Нашел. Вцепился, довольный, зачмокал. Вот так-то лучше. Соси, пока можешь.

Пожалуй, стоит все-таки самой сказать Мусе. Лучше бы, конечно, ни при чем остаться, но нельзя же иметь все, а если выбирать между собственным невмешательством и возможностью удаления из Дар-ас-Саадет этих двух или хотя бы серьезным их наказанием – что ж, тут у Зулейки нет сомнений, чем и ради чего лучше пожертвовать. Пусть евнухи как следует разберутся с обнаглевшими наложницами, а то проходу честным кормилицам не стало. Особенно от этой, с кошачьими глазами, которая до сих пор, похоже, считает себя хасеки.

Скверные слухи про нее ходят по Дар-ас-Саадет, очень скверные. Про того ученика евнуха, например, что промедлил с ее поручением, а на следующий же день ногу сломал. Прямо-таки на ровном месте! Или про двух служанок из Изумрудного павильона, которых вдруг продали на сторону, словно опостылевших рабынь, внезапно так… А потом выяснилось, что они как раз перед этим плохо про нее говорили.

Или про ту наложницу, которая в прошлом году скинула…

Нет, напрямую, конечно, никто ничего не скажет, доказательств-то никаких… но чем быстрее эту жуткую Хадидже отправят из Топкапы куда подальше, тем будет лучше. И спокойнее. Для всех.