Кипение страстей

Но уже через минуту, это предположение стало казаться ей кощунственным.

Её Юрий прекрасный человек, заботливый отец, любящий муж, талантливый поэт.

Он постоянно спрашивает её, когда она, наконец, станет чаще бывать дома. Он такой честный, такой гордый.

У Элен перехватило дыхание. Длинный состав приближался к станции. Вспыхивали и проплывали мимо огни, точно встречающий город бросал под колёса поезда горсти рубинов и изумрудов.

В покачивающемся море бледнеющей ночи показался серый остров платформы.

Сентябрьское утро, туманное спросонья, никак не могло протереть глаза.

– Честность или честолюбие? – думала Элен, – гордость или гордыня? Выросшие до грандиозных размеров честность и гордость мужа, не позволили ей сказать ему правду.

Именно из-за этого кирпич свалился ей на голову.

Её дом перестал быть крепостью, потому, что она не могла довериться человеку, который по сути вещей должен был быть самым близким и самым надёжным другом.

Пытаясь сохранить отношения с мужем, Элен запуталась в тенётах лжи.

– Так дальше не может продолжаться, – решила Элен, – я должна всё рассказать Юрию, только так я смогу выяснить того ли мужчину я выбрала в мужья.

Она вздохнула почти облегчённо, – звонить в курортный город не буду. После разговора с мужем, я поеду туда. И всё разъяснится. Мне поверят.

Элен сильно надеялась на помощь Мирославы.

Глава 15

Заслышав раскаты гонга, Юрий пошёл открывать дверь.

На пороге стоял знакомый майор и внимательно смотрел на хозяина дома.

– Вы ворота когда-нибудь закрываете? – не выдержав, спросил Казаринов.

Базилевский как-то беспомощно пожал плечами и ничего не ответил.

Последние дни Юрий чувствовал себя постаревшим не на один десяток лет.

Его неестественная бледность и обострившиеся скулы бросались в глаза.

Майор поздоровался. Юрий вяло ответил.

– Ваша жена дома? – спросил Казаринов.

– Нет. Мы же с вами договаривались, что когда она появится, я вам позвоню, – устало ответил Базилевский.

В глазах майора промелькнуло мгновенное удивление, но он промолчал и не стал уточнять, что просил позвонить Элен. А не самого Юрия.

– К сожалению, – сказал майор, – у меня для вас не слишком приятная новость.

– Вы нашли Элен? Что с ней? – быстро спросил Юрий.

– Нет, Элен мы не нашли, иначе я не спрашивал бы о ней у вас, – ответил Казаринов, – вот ордер на обыск. Это вынужденная мера. Слишком многое говорит против вашей жены. Разрешите пройти понятым.

Юрий ещё больше побледнел и попятился, – да, конечно…

– Но, что вы хотите здесь найти? – недоумённо спросил он.

– Мы знаем, что нам искать, – сухо заметил майор.

– Пожалуйста, ищите, – бросил Базилевский и собрался уйти.

– Нет, – задержал его майор, – я попрошу вас присутствовать.

Обыск можно было назвать чисто визуальным. По-видимому, майор с самого начала знал, что ему нужно. Произошло изъятие забытой в прихожей сумочки Элен.

– Что там могло быть уличающего Элен в преступлении? …Пудреница, несколько тюбиков губной помады, тени, расчёска, платок, скомканная салфетка, ключи и прочие мелочи…

Для работы у Элен был дипломат. И Юрий никогда не понимал, зачем Элен таскает с собой эту сумку, которую к тому же, без конца забывает, то дома, то на работе, то в гостях, всякий раз возвращаясь за ней.

Эта странная рассеянность раздражала Юрия, и он советовал Элен либо завести вместительную сумку внушительных размеров, либо выделить специальное место в дипломате.

Элен отшучивалась и игнорировала советы мужа. И всё шло по-прежнему.

– Пройдите в библиотеку, – вывел его из задумчивости голос майора.

– Если вам надо, идите, – хотел резко ответить Юрий, но передумал и ничего не сказал. Его охватило такое состояние апатии, что ему было на всё наплевать.

Юрий посмотрел в след понятым, удаляющимся в сторону библиотеки, и отправился на кухню. Заварил себе крепкого кофе и залпом выпил, как будто это был не кофе, а стакан водки.

Минут через десять на кухню заглянул майор, – это не порядок, – сказал он.

– Да? – как-то странно улыбнулся Юрий, – хотите кофе?

– Нет, спасибо. Мы уходим, – сказал Казаринов.

Закрыв дверь за непрошеными гостями, Юрий стоял у окна и смотрел в сад.

… Осенний сад дышал истомой… Радовал обилием цветов.

Почти возле самых ворот стояло засохшее дерево, обвитое ниспадающими и поднимающимися вверх лианами эхиноцистисов и адлумий.

Адлумия ещё держала розовые кисти цветов, вздыхающие под пышным ажуром листвы, а эхиноцистис, отцветший в июле, поводил по ветру длинными декоративными усами.

Светло-зелёных ладоней его широких листьев касался, нависающий чуть выше плод – маленький колючий огуречик. А на самом верху старого дерева красовался фонарь, стилизованный под факел Средневековья.

Особой гордостью Юрия была актинидия, прижившаяся в его саду и радовавшая хозяев обильным урожаем. И, конечно, виноград, который так любила Элен.

Юрий нехотя оторвал взгляд от созерцания сада.