Киппс

Он всегда утверждал, что его отец был «фермер из благородных». «Но ферма не оправдывала себя», — говорил он обычно, и при этом ему представлялся измученный заботами и преждевременно состарившийся аристократ из какого-нибудь грошового журнальчика. «Я круглый сирота», — объяснял он как человек, хлебнувший горя на своем веку. Он рассказывал, что живет с тетей и дядей, но умалчивал об их лавчонке, и уж, конечно, у него хватало ума скрывать, что дядюшка в прошлом был дворецким, то есть, попросту говоря, слугой. Да и все младшие служащие в заведении Шелфорда говорили о своих родителях туманно и сдержанно, избегая вдаваться в подробности: ведь это так постыдно, если тебя причислят к простонародью! Спросить, что значит это «Уодди или Киппс», — значит разрушить невинную легенду о своем происхождении и сиротстве. В сущности, Киппс и сам очень смутно представлял, каково его положение в мире (да, по правде говоря, он вообще все на свете представлял себе довольно смутно), но он знал, что в его положении есть что-то… незавидное.

А если так?..

Взять, что ли, да и разорвать это объявление, не то хлопот не оберешься.

Но тогда придется все объяснить Читтерлоу!

— Нет уж! — выдохнул Киппс.

— Киппс! Киппс, живо! — скомандовал Каршот, который сегодня исправлял должность старшего.

Киппс скомкал обрывок газеты, снова сунул его в карман и поспешил к покупательнице.

— Мне бы хотелось что-нибудь такое, чем можно покрыть небольшую скамеечку. Ничего особенного, какой-нибудь остаточек, что угодно, — говорила покупательница, сквозь очки рассеянно глядя по сторонам.

На долгих полчаса Киппс оторвался от мыслей о газетном объявлении, и к концу этого получаса скамеечку все еще нечем было покрыть, а на прилавке у Киппса образовалась богатейшая выставка тканей, которые ему предстояло вновь убрать на полки. Он так разозлился на злосчастную скамеечку, что совсем позабыл о скомканном в кармане объявлении.

В тот вечер Киппс сидел на своем жестяном сундучке под газовым рожком и листал сборник «Ответы на все вопросы», составлявший справочную библиотеку Баггинса, — надо же найти имя Юфимия и узнать, что оно значит! Киппс надеялся, что Баггинс по своему обыкновению спросит, что это он ищет, но была суббота, и Баггинс собирал белье в стирку.

— Два воротничка, — бормотал он, — один носок, две манишки. Рубашка?.. Хм… Где-то должен быть еще воротничок.

— Юфимия, — не выдержал наконец Киппс; он не мог не поделиться осенившей его счастливой догадкой о своем высоком происхождении. — Юфимия… ведь правда, в простой семье так девочку не назовут?

— В простой, — фыркнул Баггинс, — ни в какой порядочной семье так не назовут, — заявил он.

— Вот тебе и на! — воскликнул Киппс. — Это почему?

— Да потому, что, когда у девчонки такое имя, она почти наверняка пойдет по дурной дорожке. С таким имечком только собьешься с панталыку. Была бы у меня дочка, чего там — десять дочек, я бы всех назвал Джейн. Всех до одной. Самое распрекрасное имя. А то — Юфимия! Выдумают тоже… Эй, слышь! Там у тебя под кроватью, случаем, не мой воротничок?

— А по-моему, не такое уж плохое имя, — сказал Киппс, доставая из-под кровати воротничок.

Но после этого разговора он уже не мог успокоиться.

— Вот возьму и напишу письмо, — сказал он; видя, что Баггинс, занятый своим бельем, ничего не замечает и не слышит, он добавил про себя: — Напишу — и все тут.

Итак, он достал пузырек с чернилами, одолжил у Баггинса перо и, не особенно раздумывая над правописанием и стилем, сделал, как решил.

Примерно через час он вернулся в спальню; он немного запыхался и даже побледнел.

— Где пропадал? — спросил Баггинс, проглядывая «Дейли Уорлд Мэнеджер», который по заведенному обычаю перешел к нему от Каршота.

— Ходил на почту, опускал письма, — ответил Киппс, вешая шляпу.

— Насчет места?

— Само собой, — сказал он и прибавил с нервным смешком: — Чего ж еще?

Баггинс снова углубился в газету. А Киппс сел на свою койку и задумчиво уставился на оборотную сторону его газеты.

— Баггинс, — решился он наконец.

Тот опустил газету и посмотрел на Киппса.

— Послушай, Баггинс, чего это такое, когда в газете помещают объявление: такого-то и такого-то, мол, просят зайти туда-то в его собственных интересах?

— Разыскивают людей, — ответил Баггинс, снова углубляясь в газету.

— А для чего? — спросил Киппс. — Чтоб передать им наследство? Или еще что?

Баггинс покачал головой.

— Долги, — сказал он. — Чаще всего долги.

— Какой же тогда человеку интерес?

— А на эту удочку скорей клюнешь, — объяснил Баггинс. — Обычно это жены стараются.

— Как так?

— Ну когда брошенная жена хочет вернуть мужа из бегов.

— А все-таки бывает, что это и наследство, правда? К примеру, кто-нибудь отказал кому-нибудь сто фунтов?..

— Очень редко.

— Ну, а как же… — начал было Киппс, но его вновь одолели сомнения.

Баггинс вновь погрузился в газету. Его взволновала передовая о положении в Индии.

— Господи боже мой! — воскликнул он. — Да разве можно давать этим черномазым право голоса!

— Они, небось, и не дадут, — сказал Киппс.