Кир Булычев. Поселок. Подземелье ведьм

У стены была охапка сена. Не очень пышная, но все же на ней мягче, чем на камне. Он вытянулся — тело было напряжено, оно не могло расслабиться. Ноги гудели и ныли. И Андрей понял, что не сможет заснуть.

Он видел серый круг входа и слышал стук капель по листьям.

Белогурочка устроилась рядом, ее легкая жесткая ладонь легла ему на грудь. Потом Белогурочка повернулась, устраиваясь поудобнее, и положила голову ему на плечо. Голова была мокрой, теплой и колючей.

— Йеех, — сказала она сонно, — вся еда с конями пропала.

И тут же начала дышать редко и легко — заснула. Андрею хотелось повернуться, но он боялся потревожить девушку. Во сне она забормотала, засучила ногами и теснее прижалась к Андрею. А ему казалось, что он никогда не заснет… и заснул.

Раза два-три Андрей просыпался от холода. Он теснее прижимался к горячей Белогурочке, но спине было еще холоднее, и тонкий слой сена не спасал от вечной стужи камня. Все же усталость оказалась сильнее холода, и Андрей снова проваливался в сон, и ему казалось, что он, раздетый, замерзающий, падает в бесконечную пустоту космоса, а впереди лишь маленькие холодные звездочки, до которых никогда не долететь… Потом он вернулся на планету Пэ-У, и рядом была ПетриА, хотя Андрей отлично знал, что она давно уже умерла и, наверное, поэтому не смогла спасти его от вечного холода…

* * *

Хотя Андрей обычно, просыпаясь, мгновенно понимал, где он, на этот раз мозг его был столь заморочен вчерашними событиями, что он несколько секунд оставался в блаженной уверенности, что находится на Земле, — может, потому, что увидел, открыв глаза, зеленую мирную листву, пронизанную косыми солнечными лучами.

Было раннее утро, и солнце, вставшее напротив входа, пробило листву кустов и, еще не грея, высветило пещеру обещанием тепла.

Андрей протянул руку — Белогурочки рядом не было. Он приподнялся на локте — девушка сидела чуть поодаль, подтянув коленки к груди, обхватив их руками, глядела на Андрея. Белогурочка была обнажена, и он не сразу понял почему. Лишь когда сам сел, увидел, что она сняла с себя куртку и меховую юбку, чтобы накрыть Андрея.

— Глупости, — сказал Андрей вместо приветствия. — Зачем ты это сделала? Ты же простудишься.

— Мне не холодно, — сказала она. — Женщины терпеливые.

— Одевайся, — Андрей протянул ей одежду.

Белогурочка надела юбку. Она совершенно не стыдилась своей наготы, и потому наготы не было, как нет наготы у лани.

— Сколько тебе лет? — спросил Андрей.

— Не знаю, — сказала Белогурочка. — Вы, люди небесной стаи, всегда хотите знать, сколько минут, часов, дней, — зачем?

— Трудно объяснить. Мы привыкли.

— Там, если пойдешь вглубь, — сказала Белогурочка, — есть вода. Только иди осторожно, потому что потолок низкий.

— Братья не пришли?

— Зачем спрашивать? Если бы пришли, ты бы их увидел.

Андрей поднялся, выглянул наружу. Близко к пещере подходил светлый лиственный лес. Белка скользнула по стволу липы, поглядела на Андрея и скрылась за стволом. Закуковала кукушка, будто ее нарочно привезли за тридевять парсеков, чтобы утешить Андрея.

Андрей вернулся в пещеру и пошел вглубь. Потолок стал ниже. Свет сюда уже не проникал. Андрей двигался медленно, касаясь стены и часто поднимая руку, чтобы проверить, где потолок. С каждым шагом тишина становилась глубже, непроницаемей. Исчезли звуки леса. Вместо них послышалось нежное журчание воды. Ручей выбивался из-под стены.

Андрей умылся, привел себя в порядок. Вода была очень холодной, даже зубы заломило. Андрей провел ладонью по голове и отдернул руку — забыл, что он острижен по здешним меркам. Каково будет появиться в Центре в таком виде? Впрочем, в Галактике столько модных обычаев, что вряд ли кто удивится.

Когда Андрей возвратился ко входу в пещеру, Белогурочки не было. Он вышел из пещеры. Жутко болели ноги, и ломило спину. Веселый лес оглушил гомоном и деловитой суетой. Андрей поднял лицо к солнцу — лучи мягко и нежно грели лоб и щеки. Он блаженно зажмурился и понял, как зверски голоден.

Он хотел позвать Белогурочку, но поостерегся: он здесь чужой, и неизвестно, где можно кричать, а где следует таиться.

Сейчас бы посмотреться в зеркало — набедренная повязка, перетянутая широким ремнем, снятым с поверженного врага, ножи за поясом — вот и вся одежда. Хорош ты, капитан Андрей Брюс!

Листва раздалась, и появилась Белогурочка. И вдруг Андрей увидел ее такой, какой не видел раньше. Солнце светило ей в спину, окутывая ореолом смешной бобрик волос на голове и рисуя золотом контур стройного и гибкого силуэта девичьей фигуры. Она была феей этого веселого леса.

Белогурочка несла в ладонях горсть диких груш и яблок.

— Больше ничего не нашла, — сказала она. — Но лучше, когда в животе что-то лежит, правда? Ты чего так на меня смотришь? Я не убегу. Я твоя женщина. — И она весело рассмеялась.

Они сели на камни у входа в пещеру. Яблоки оказались кислыми, груши Андрею понравились. Они были твердыми, вязали рот, но в них ощущалась свежая сладость.

— Хорошо, что мы с тобой убежали летом, — сказала Белогурочка. — Весной плохо с едой. А зимой…