Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.17

– Результаты исследования клумбы положительные. Пульс нормальный, дыхание ровное, вернее, совсем отсутствует. Мне дали понять, что, чем скорее мы обезвредим эту гадкую и вредную девочку, тем скорее придет покой и порядок на нашу многострадальную планету.

Доктор встал на ноги.

Он вытащил из кармана халата голубой носовой платок. И поднял руку с платком, как судья, который намерен отправить в путь велосипедистов.

Он строго посмотрел на Алису, и той стало не по себе. Плохо, если от тебя собираются отделаться.

Медсестра подошла к клумбе и приподняла лопату, чтобы удобнее вонзить ее в землю.

У Алисы мурашки пробежали по спине.

– Давай! – закричал доктор.

Он взмахнул платком.

Медсестра начала быстро копать яму. Только земля летела во все стороны.

– Держись, Алиса! – сказал доктор. – Осталось немного потерпеть, и станет лучше. Тьма всегда сгущается перед рассветом.

Медсестра выкопала яму за три минуты.

– Ну и как? – спросила она.

– Отлично! – ответил доктор.

– Приступить к посадке! – приказала медсестра.

Пес снова принялся стучать в барабан.

Медбратья подняли с носилок саженец дуба и, держа его вчетвером, поставили в яму.

Медвнучата принялись сыпать в яму чернозем, а медплемянник ждал поодаль, чтобы полить саженец из лейки.

«Ну и что? – хотела спросить Алиса. – Зачем вы все это делаете?»

Но она не спросила, потому что ее опередил доктор.

– Как самочувствие, пациент? – спросил он. – А ты шмыгни носом, шмыгни, не стесняйся, здесь все свои, все медики.

Алиса шмыгнула и сказала:

– Кажется, мне лучше. Я уже могу дышать носом.

– Вот именно! – обрадовался доктор. – Наша медицина – лучшая в Галактике.

Медсестра проверила, хорошо ли посадили дубок.

Потом доктор подошел к дубку. Он позвал Алису.

– Ну и как? Нравится тебе наше лекарство? – спросил доктор.

– Нравится. А почему это дерево называется лекарством?

– А потому что ты уже выздоровела. Можешь выкинуть на помойку свой носовой платок.

И в самом деле – следа от насморка не осталось!

– Если это вы сделали, – сказала Алиса, – значит, у вас и на самом деле замечательные лекарства.

– Тогда пошли пообедаем, – сказал доктор. – Я страшно проголодался.

Алиса согласилась с доктором. Она тоже проголодалась. Пока у нее был насморк, есть не хотелось, а сейчас – даже кастрюлю супа бы съела, а как вы знаете, ни один нормальный ребенок добровольно суп есть не будет. Когда я был маленький, то мама говорила: «Надо обязательно есть суп, это полезно!» А когда я отказывался, она добавляла: «Не могу же я тебя одними сосисками кормить!» Как вы понимаете, я любил сосиски и не любил суп.

Стол был накрыт в саду в тени яблони.

– Как ты относишься к блинам со сметаной? – спросил доктор.

– Отлично отношусь.

Тут же к столу подошла медсестра, только она уже переоделась в нормальное платье. Она несла миску, в которой целой горой лежали горячие блины. За ней шли два медбрата. Первый нес миску со сметаной, а второй – масло и большую банку варенья, которое пахло земляникой так сильно, что Алиса чуть было не вырвала банку из его рук.

– Погоди, – сказал доктор Ужнеболит. – Сначала спой.

– Но я не знаю ваших песен!

– Спой земную песню, только погромче. Я тебя прошу и даже умоляю.

Из-за куста выскочила собака. Она встала на задние лапы. В передних она держала гитару.

Алиса не очень хороший певец, но нельзя же отказать хозяевам дома, которые тебя вылечили от ужасной болезни.

– Вы хотите что-нибудь современное, – спросила Алиса, – или вам спеть старинную песню?

Доктор ответил не сразу. Как будто прислушивался.

Потом решительно ответил:

– Что-нибудь горячее, мексиканское! Мы слышали о таком народе, который пляшет и поет.

Алиса было удивилась, ведь отсюда так далеко до Земли!

Но собака, которая уже начала играть на гитаре, негромко сказала:

– Ничего удивительного. К нам привозят мексиканские сериалы. Поэтому мы с интересом следим за жизнью дона Хуана с сеньорой Хуанитой.

Алиса не сразу вспомнила мексиканскую песню. Не так уж часто ей приходится петь, а уж мексиканские песни совсем редко. Но потом она вспомнила, что, когда она была маленькой, домашний робот Поля укачивал ее песней «Кукарача», которая совершенно не годилась в колыбельные, зато нравилась всем роботам.

– «Ах, кукарача!» – начала она, и собака тут же подхватила песню на гитаре, а стая черных орлов спустилась на ветки деревьев и стала покачиваться на ветвях.

Когда Алиса кончила петь, с яблони посыпались небольшие красные яблоки.

– А теперь ешь блины, – сказал доктор.

Но есть было трудновато, потому что орлы тоже стали петь «Кукарачу».

– Не обращай внимания, – сказал доктор. – Наша жизнь имеет преимущества, но и недостатки. Не бывает же, чтобы все было хорошо.

При этих его словах птицы перестали петь и, шумно ударяя крыльями по воздуху, понеслись к облакам, собака перестала играть на гитаре и скрылась в кустах, а солнце зашло за тучу.

Стало темнее. Собирался дождь.

– Доедай быстрее, – попросил доктор, – и пошли в дом.

Алиса положила на тарелку еще три блина и полила их сметаной.

– Скорей! – приказал доктор. – Будет дождь. Она, видите ли, обиделась!

– Кто обиделся? – Алиса уже устала от этих загадок.