Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8

– А Польша? А Греция? А Югославия? Гитлер презирает эти народы. И полагает себя безнаказанным. И потому он пойдет на Восток. Сталин тоже знает об этом. Он страшится измены в своем лагере, но еще больше страшится нас.

Канарис был циничен, он был циничен даже по отношению к фюреру, и это претило Шелленбергу, который понимал, что рано или поздно цинизм Канариса, его показная беспартийность приведут его к измене. И тогда надо будет держаться от него подальше.

– Мы отошли от основной темы, – мягко, но со скрытым упреком сказал Шелленберг.

– Вы правы, коллега, – ответил Канарис. – Все слишком завязано в один клубок. Так вот, помимо ученых-физиков, которые арестованы, так сказать, естественным путем, за пересказанную сплетню или плохое социальное происхождение, по моим сведениям, есть большая группа физиков и близких по специальности ученых и инженеров, которые были изъяты из своих институтов за последние пять лет без всякого суда. Кто они, что о них известно, кто из них вернулся… это должны узнать ваши люди.

– Вряд ли это возможно.

– Возможно. У этих профессоров и инженеров остались семьи. Я допускаю, что они каким-то образом поддерживают отношения.

– Почему именно физики?

– К сожалению, я не могу сейчас прочесть вам, мой юный друг, лекцию об атомной физике, но я обязательно пришлю вам папку, Вальтер, а вы обещаете мне прочесть ее сегодня же ночью. Это изумительно интересное чтение. Некоторые физики подозревают, что мы имеем дело с оружием будущего, с ужасным оружием, мой друг.

– Почему его нет у нас?

– Потому что у Сталина нашлись головы, которые догадались об этом, и нашлись лишние сто тысяч рабочих рук, чтобы все это сделать. Я хотел бы ошибиться, но боюсь, что я прав.

– Что еще должны сделать мои агенты?

– Проверить, как действуют урановые рудники в России и не закупала ли Россия уран, пусть через подставных лиц, на мировом рынке.

– Почему именно уран?

– И третье, не менее важное: поднимите всю вашу агентуру в Америке, чтобы выведать, чем занимаются физики, сбежавшие из рейха. И их еврейские друзья.

– Почему именно они?

– Эти люди имеют все основания бояться и не любить нас. Значит, быть нашими врагами.

– Это потребует времени, мой друг.

– Времени у нас нет, Вальтер.

* * *

18 марта Вальтер Шелленберг доложил Гиммлеру о том, что, по сведениям его агентуры в России, русские разрабатывают новое оружие, вернее всего – основанное на разложении атомов. Гиммлер сначала не понял, что это за оружие, и решил, будто речь идет о новых отравляющих газах. И потому приказал Шелленбергу представить письменный доклад, который рейхсфюрер СС изучит на досуге. Теперь наступило время сделать решительный ход. Шелленберг не любил осложнений и с отвращением воспринимал неудовольствие начальства. Он всю жизнь старался быть хорошим, но незаметным учеником.

– По моим сведениям, – сказал он, глядя на ковер, которым был устлан пол в кабинете шефа, и прослеживая медленным взглядом сложный персидский завиток, – военная разведка тоже вышла на эти данные.

– Не исключаю, – буркнул Гиммлер, видно, думая уже о другом. – В конце концов, они должны иногда работать.

– Адмирал настолько встревожен, что послезавтра идет на прием к фюреру…

Шелленберг не поднимал глаз, потому что знал – Гиммлер уже уперся в него сверкающими стеклышками пенсне, и встретить его взгляд означало выдать свою хитрость – Шелленберг не выдерживал взгляда рейхсфюрера.

– Когда его принимает фюрер? – спросил Гиммлер.

– Послезавтра, – ответил Шелленберг.

– Мы должны доложить раньше, – быстро сказал Гиммлер.

– Завтра воскресенье, господин рейхсфюрер, – напомнил Шелленберг. – Фюрер намерен провести его в Оберзальцберге.

– Так какого черта вы тянули с докладом, Шелленберг! Вы что, не могли ко мне прийти на день раньше? Или хотя бы предупредить меня. – Гиммлер быстро поднялся с кресла и, обойдя стол, навис над Шелленбергом. Тот вскочил, всем своим видом изображая раскаяние. – Вы думаете, я не знаю, что все это значит? – Гиммлер побледнел от гнева. – Я все знаю! Вы спелись с Канарисом! На лошадях катаетесь? В лесу? Чтобы никто не подслушал, как вы планируете измену рейху?… Молчать!

Гиммлер поднял трубку белого телефона – прямая связь с рейхсканцелярией. Но фюрер уже уехал – дорога была плохая, кортеж не мог двигаться достаточно быстро, поэтому Гитлер решил покинуть Берлин чуть пораньше, о чем Шелленберг был осведомлен.

Гиммлер бросил трубку.

– Что вы скажете в свое оправдание? – спросил он, словно Шелленберг должен был высказать последнее желание перед неминуемой казнью. Но Шелленберг по тону шефа уже понял, что гнев стихает.

– В тот момент, как я проанализировал информацию, я тут же отправился к вам.

– И долго анализировали?

– Честно говоря, – вздохнул Шелленберг, – я недостаточно разбираюсь в физике. И если бы не поспешность адмирала Канариса, я бы, может, и сегодня к вам не пришел.

– Вот именно! В этом и есть ограниченность моих сотрудников. Вместо того чтобы обратиться к тем, кто компетентен в данном вопросе, они предпочитают глядеть по сторонам, и в результате плоды пожинают посторонние. Вы меня поняли, Вальтер?