Кир Великий. Первый монарх

Так было всегда, когда персы – или мидяне, коли на то пошло, – отваживались удалиться от своих гор. В далеком Травяном море они оказались среди таких странных обитателей равнин, как женщины-воительницы. По низине Шушана Кир ступал осторожно, полагаясь на мудрость своего приемного отца Губару. В других случаях за его спиной оставались те же самые владения, что принадлежали индийским царям, огромные плоскогорья, связанные между собой над равнинами – сами Парсагарды, собственно Мидия, Армения и Каппадокия. Все они лежали обособленно, над центрами древних цивилизаций. Каждое из них Кир поручил заботам доверенного перса, назначенного кшатра паваном, или сатрапом, как говорили греки. Свою новую сатрапию Сапарду той зимой он держал в собственных руках, используя Креза как наставника. Славная долина, раскинувшаяся под башнями дворца, снабжала их роскошной едой: вместо молока – сыром, вместо кунжутного масла – оливковым, вместо иранских кур – фазанами. Крез гордился поварами, подававшими острые блюда в сладком соусе на посуде, которую они споласкивали не водой, а вином. Но с моря долину Сард не было видно, а лидийцы относились к эолийцам, восточному народу, слагавшему музыку для арфы и презиравшему флейты и дудочки варваров-греков, вторгшихся на Ионийское – а Кир называл его Яванским – побережье.

Крез мог рассказать о эолийских преданиях, которые в какой-то степени напоминали ахеменидские, поскольку герои-вожди в древние времена были арийцами – о том из царей Мидасов, которого фригийцы звали Мита, что выселил хеттов «из страны Хатти», и о царе Приаме, долгое время защищавшем свои стены от варварских морских разбойников западного царя Агамемнона. Целых десять лет, сказал Крез, и Кир посчитал, что в это трудно поверить.

– Что же эти морские бродяги сделали с Троей, когда захватили ее?

Крез полагал, что они принесли нескольких троянских женщин в жертву своим богам и уплыли с богатой добычей. По крайней мере, от Трои остались всего лишь живописные руины с таможенной станцией у воды. Таможенная станция, объяснил он, собирает пошлину с проходящих торговых судов.

– Опустевшее место становится пустыней, – согласился Кир. – Ведь некому возделывать землю.

В своих путешествиях он видел достаточное количество руин; казалось, будто жители низин всегда строили огромные крепости, чтобы наполнять их сокровищами, после чего их разрушали из-за этих сокровищ.

– Это Судьба.

– Что такое Судьба?

Со вздохом Крез объявил, что сия тайна недоступна пониманию смертных, хотя эллинские, или греческие, философы верили, что нити человеческих жизней крутят, плетут и обрезают неизвестные богини. Киру показалась несерьезной вера в невидимых божеств, имевших формы мужчин или женщин и искусно манипулирующих человеческими жизнями, будто нитями в ткацком станке. После перекрестного допроса Креза и других лидийцев Кир не ожидал больших трудностей в отношениях с любящими роскошь эолийцами, и в уме их часть побережья он уже представлял как сатрапию, управляемую благожелательным чиновником. Эта сатрапия должна была включать находившийся на некотором расстоянии от берега остров Лесбос, где даже женщины становились поэтами; по крайней мере, одна из них, Сафо, резко ответила стихами на возвышение мужчин и послала вызов Судьбе, вступив в связь с другими лесбийскими женщинами.

Ахеменид научился не вмешиваться в местные обычаи. В Аншане племена сами управляли своими делами и сами вершили суд. Их Пастух принимал от них дары и собирал их вместе в случае угрозы; законы, которые он пытался проводить в жизнь, были законами самих персов. На этом богатом, плодородном берегу, казалось, никакой угрозы вообще не существовало. Киммерийцы – порождения ада, как говорили греки, – исчезли с горизонта три поколения назад. Следовательно, взыскательный ум Кира не находил других проблем в управлении побережьем – только побудить обитателей действовать совместно ради собственной безопасности и благоденствия.

Он требовал от них лишь одного: безусловного подчинения своей исключительной власти. Той, которой он должен был обладать, если собирался держать в своих руках бразды правления всеми этими многочисленными городами и землями.

Все же, когда настал черед яванцев с южного берега, Крез осмелился не согласиться с ним.

– Греки, – заявил Крез, – придут к соглашению лишь по одному вопросу – они ни за что не найдут согласия между собой.

– Они должны встречаться на племенном совете.