Кир-завоеватель

Маг решил больше не гневить государя и отвел глаза на золотые ритоны с чеканкой из крылатых львов, стоящие у мраморных колонн прохладного зала. Обиженный жалобщик взял на себя смелость продолжить.

`      – Так как мне быть, государь, ведь это твой раб. Только скажи – приму я любое решение.

«Ох уж эти вельможи, беспокоят по пустякам, подумаешь, получил пару ударов плетью или розгой, и на тебе – состряпали целый заговор,» – подумал царь.

Вы что, ошалели совсем! – излил он вдруг свою ярость, – По-вашему я только и должен, что наказывать детей!? По вашей милости, поганые жрецы и маги, я уже лишил жизни собственного внука. Теперь вы требуете смерти сына пастуха за детскую забаву?! Отвечайте!

Все маги предпочли отмолчаться, и лишь вельможа со своим отпрыском готовы были что-то сказать, но Астиаг подошел к ним вплотную, и они так же предпочли тишину.

Я всегда иду на поводу у вельмож и магов, – Успокоился Астиаг, – Хотя проверить точность их советов и предсказаний невозможно! Хорошо, приведите пастуха и его сына!

– Что ты натворил? – спросил Митридат своего маленького Кира, когда стража вела их к царскому дворцу.

– 

Я бичевал какого-то мальчишку в дорогих одеждах. – ответил Кир.

– 

За что?

– 

Он не признал меня царем…

– 

Мы пропали. Бедная моя голова…

Митридат предстал перед царем на коленях и потребовал, чтобы Кир тоже пал ниц. Кир не испугался грозного Астиага в пурпурном плаще с узорами, но подчинился отцу.

Царь подошел и поднял мальчика.

– 

Как тебя зовут?

– 

Я Кир, сын Митридата.

Перед ним стоял худощавый высокий мальчуган с бездонными карими глазами, смуглокожий и жилистый как каппадокийский скакун. Его мускулы выдавали в нем хорошего наездника. Такой вывод Астиагу дался легко, ведь на конюшне царя была пара сорванцов, которые управлялись с лошадьми лучше взрослых. Мальчуган был похож на них. Его черные волосы вились как виноградная лоза, его взгляд был прямым. Натруженные руки не тряслись при виде царя. Этот красивый мальчик кого-то напомнил царю, но кого?

– 

Так ты или я – царь Мидии? – задал вопрос Астиаг.

– 

Царь Мидии – великий Астиаг. – не страшась, ответил мальчик.

– Ну хорошо, – после этих слов довольный Астиаг обернулся к свите, затем продолжил свой допрос, – Тогда ответь, провозгласил ли ты себя царем сегодня и приказал ли наказать вон того мальчика только за то, что он тоже признает царем Мидии лишь меня?

– Мы играли. Меня объявили царем. Он ослушался и был наказан розгами, хотя заслуживал ударов плетью за свою дерзость! – без малейшего страха произнес Кир, и пастух, его отец, схватился за голову и закрыл глаза.

Реакция царя стала неожиданной для присутствующих. Он улыбнулся. Теперь он понял, кого напомнил ему этот смелый мальчик. Конечно же, прекрасную Мандану, его дочь. Как он похож на светлую царевну! Тот же лик и гонор.

– Ай да сын пастуха! И все же ты признался в заговоре! – смеялся царь, – Значит, все-таки ты Повелитель этих земель!

– Вовсе не этих! А всех! Я царь Империи из многих сатрапий! И Мидия лишь часть моей страны. Мои «бессмертные» отряды сегодня осаждали укрепления Вавилона! – с блеском в глазах сообщил Кир, которому не понравилось, что взрослые над ним смеются.

– Определенно, девочка моя, Мандана! – осенило Астиага, – А ну ка встань, пастух, и отвечай как на духу, твой это сын иль нет!? Приказываю правду говорить!

– Не мой. – молил пощады Митридат, – Подкидыш он, подкидыш… Прости, великий царь.

Все ахнули, ведь десять лет прошло с той самой поры, когда был устроен черный пир и панихида по убитому младенцу, рожденному от перса царевной в Экбатанах. Кир один стоял невозмутимо, никто не видел мокрые глаза. Его отец, добрый Митридат, вдруг отказался от него… Кир захотел бежать, но он не знал, куда.

– Сюда Гарпага! Из под земли достать его! – велел Астиаг, и все переглянулись.

Гарпаг – могущественный полководец, но выходило так, что он не исполнил воли самого Астиага. Младенец жив и вот-вот должен был превратиться в наследника престола.

Царь обнимал его, слезами обливался, благодарил богов, оставивших внука живым, а магов, настроивших его десять лет назад на ужасное решение, проклинал. А заодно Гарпага. Казалось бы, он должен был его хвалить, раз ныне, обуреваемый восторгом, готов был петь и танцевать под дудки музыкантов. Но как бы не так! Нам не понять ни изречений магов, ни мыслей основателей держав…

Гарпаг явился сам с повинной. Его лазутчик из вельмож, тот самый, мальчика которого избили, вызвался его привести. По дороге он обо всем поведал. Отпираться было бесполезно еще и потому, что Гарпаг, войдя в тронный зал, увидел раскаявшегося Митридата. Пастух! Вот на кого он свалит всю вину!

– Как так, пастух, ведь я приказал убить младенца! И труп ты предъявил! Мой верный человек доподлинно проверил, как ястреб-падальщик искромсал невинное дитя! – с ходу напал Гарпаг.