Кирасир

– Наткнулись на анатолийских курдов, так те сами бегущих грабили! Взяли пленных и выяснили, что к битве курды опоздали – говорят, что вроде как специально тянули. Врут?

– Вряд ли, – протянул Игорь, вспоминая информацию из будущего, – курды народ своеобразный и за османов воюют без особого воодушевления. Если выхода иного нет… Ну, когда сзади войска подпирают… Или когда намечается возможность поживиться. А с нами им биться не резон – знают, что вояки мы злые, а грабить нас… Мало того, что особо нечего, так ещё и не выйдет ни хренинушки – турки их до грабежа просто не допустили бы.

– Ясно. Ну мы их трогать и не стали – пусть они меж собой воюют.

Чуть погодя выяснилось, что кавалерия во время преследования убила не более пятнадцати тысяч врагов. Впрочем – цифра всё равно более чем внушительная, учитывая почти двадцать тысяч убитых в генеральном сражении. Да сколько раненых да разбежавшихся…

Кавалерия нужна была для охраны лагеря от татар. Пусть шансов на нападение крайне мало, ведь они даже во время битвы не рискнули ударить в тыл (!), но существовала вероятность, что крымчаки могут попытаться отбить часть захваченного турецкого обоза, а такое допустить было никак нельзя. И без того с трудом отбили казаков[107], а затем и арнаутов[108] – между прочим, в бою не участвовавших(!), желающих отбить захваченную казну. Ах да, в погоне за УЖЕ убегавшим врагом они отличались, особенно по части мародёрки…

Добыча была совершенно небывалой – захватили практически все повозки, включая казну. А поскольку в лагере мусульман было огромное количество знатных вельмож, решивших взять свою долю славы (в победе над русским войском мало кто из них сомневался!)… Вельможи привыкли путешествовать с комфортом, и количество драгоценнейших ковров, серебряной посуды и прочих предметов роскоши просто пугало. По прикидкам Грифича, речь шла о миллионах рублей – и это после того, как казна заберёт своё!

Сердце «Калиты»-Померанского грел этот факт – мало того, что ему за бой причиталось очень много, всё-таки решающий вклад! Из ста сорока (с небольшим) пушек сто восемнадцать захватили его люди, а между прочим, орудия стоят ОЧЕНЬ дорого. Так ещё и реализация товара скорее всего будет доверена ему, а на этом он вполне официально получит свой процент… Ну и, конечно, – подданные.

Деньги с прошлогодней кампании сильно оживили экономику маленького государства. Солдаты покупали дома и фермы, паи в мелких лавочках и каких-то производствах. И что немаловажно – моральный климат Померании взлетел вверх. Теперь каждый истово верил в светлое будущее – ну ведь вот оно, уже идёт! Родственники, друзья и соседи уже получили свой кусочек трофейного счастья!

Сейчас же добыча обещала быть ещё более богатой, а это значит, что почти десять тысяч семей станут чуть (или совсем не чуть!) богаче, обзаведутся собственным жильём, выкупят землю, смогут отправить детей учиться, начнут производство чего бы то ни было… А десять тысяч семей для очень небольшого государства – очень существенная цифра.

Впрочем, мысли о будущем – замечательно, но турок следовало добивать. А раз кавалерия занята, то вдогонку отправили корпус Племянникова, придав тому свежих частей, стоявших во время битвы в резерве. Да, во время битвы едва ли не половина русских войск так и не поучаствовала в бою, от чего они жутко расстраивались… И одновременно гордились – это ведь насколько они сильны, что наколотили турок такими силами! Это что, если все русские войска собрать, то и на Царьград можно идти?!

Большая часть войск на следующий день, то есть второго августа, перебазировалась в старый турецкий лагерь, стоявший в двадцати верстах от места сражения. Мера вынужденная – очень уж воняло…

Через день пришла приятная новость – Племянников настиг врага у Картала, переправляющегося через Дунай. Несмотря на огромное количество судов (свыше трёхсот!), бардак там был лютейший, и десятитысячный усиленный корпус генерал-поручика Племянникова, с артиллерией под командованием Мелиссино, сделал из них фарш. Количество потерь у осман было страшным, но подсчитать точно так и не смогли – очень много тел утонуло, а ещё больше людей просто разбежались – да так, что их и не нашли…

Общие же потери русских войск составили чуть более семисот человек[109] – точнее сказать сложно, потому как сюда вносили и тяжелораненых, скончавшихся позднее.

Преследовать осман и далее не было смысла – все намёки на сопротивление отсутствовали, и турки бежали быстрее собственного визга, не сбиваясь в отряды. Но вот не участвовавшие в битве крымские татары представляли собой более-менее организованную силу, и сила эта отступила к Измаилу.

Вдогонку послали корпус Потёмкина и бригаду Игельстрёма. Предлагавший же услуги своих вояк Рюген по просьбе Румянцева остался «на хозяйстве».