Кирасир

Егеря переваливались через укрепления и вступали в схватки. Вот тут-то и начиналось преимущество бойцов, подготовленных по русскому методу – один стоил трёх.

– Бах! – И пуля из карабина сносит открывшего рот вражеского офицера.

– Нна! – Выпад карабином прошёл успешно, и молодой егерь уже выдёргивает штык из живота неприятеля.

– Швайне! – И на него налетает воняющий застарелым потом и перегаром неопрятный солдат армии Барта. Егерь бросает застрявшее ружьё и кидается навстречу, не давая противнику воспользоваться палашом. Звериное рычанье, клубок тел по земле… И тут на укрепления ворвалась следующая волна воинов Рюгена.

– Бах! Бах! Дзанг! Аа!

Если бы враги успели сомкнуть ряды, тогда ой… а так враги уже рассыпались на маленькие кучки, опасаясь попасть под пули егерей да под руку кавалеристам. Кстати – у противника кавалерии почти нет… Интересно почему?

Схватки закипели, и егеря начали теснить врага. Ненадолго – вскоре те опомнились и начали использовать численное преимущество. И снова ненадолго – подошла пехота, и «точка» была поставлена через несколько минут.

– Потери? – деловито спросил Рюген у подскакавшего офицера, участвовавшего в битве.

– Уточняются, мой князь, но, по предварительным данным, от ста пятидесяти до двухсот человек – в основном новички. У противника чуть больше пятисот, остальные предпочли сдаться в плен, незначительная часть разбежалась.

Быстро? Да, но численное преимущество, рассыпной строй, более качественное оружие и выучка сыграли свою роль. Вообще-то можно было решить проблему куда меньшей кровью – сейчас. Но время… Властитель Барта пока просто не успевает реагировать – даже предварительный опрос пленных показал, что не все они являются профессиональными солдатами и часть – ополченцы, причём далеко не добровольные.

Сейчас враг собирает свои силы в кулак, и чем быстрее Игорь его встретит, тем больше шансов сделать завоевание сравнительно лёгким делом. Потери? Неприятно, но куда деваться, да и по большей части они были из-за артиллерии. Орудий было больше сорока штук, и пусть почти все – устаревший хлам из городского арсенала, но часть этого хлама успела выстрелить – и попасть…

Разделив милицию на две половины, одну Рюген поставил охранять пленных и ухаживать за ранеными, вторую взял с собой. Разделение было не по полкам, а по тренированности – предстоял марш-бросок и скорее всего – битва в тот же день. Вот и требовались самые выносливые.

Город взяли «на плечах» отступающего противника – ещё одного хилого заслона, призванного задержать Рюгена. Паллавичини всё-таки не сумел наладить сопротивление, точнее – за него никто не встал. Горожане просто саботировали распоряжения, не желая воевать за ненавистного герцога. Тот рассчитывал на несколько дней боёв, выставляя заслон: принята была здесь манера «война – фигня, главное – манёвры», когда противники играли в своеобразные «шахматы», нередко принося в жертву людей ради особо изящного хода.

– Бах! Бах! Бах! – Выстрелы из мушкетов смели с дороги немногочисленный заслон у городских стен, и пехота Померании ворвалась в Барт.

– Пощады! – орали немногочисленные выжившие, вытягивая руки без оружия. Добивать их не стали – чай не турки, христиане. Да и многие из них, как выяснилось тут же, оказались исполчёнными горожанами.

– Сунули мушкеты нам да пики, – взахлёб рассказывал немолодой ремесленник, – жестянщик я, ваша милость! – да пригрозили. Сказали, что сюда идут чистые звери… Ваша милость, это не я говорю, это они сказали!

– Понимаю, – суховато ответил допрашивающий горожанина поручик, – не гневаюсь, то не твои слова.

– Да, ваша милость… Милости, – поправился горожанин, нервно поглядывая на Рюгена, расположившегося неподалёку на кресле, вытащенном из разрушенной баррикады.

– Давай, – подбодрил его поручик-«Волк».

– Так это… настращали нас, что вы – зверьё чистое… Это не…

– Не ты говоришь, понятно, – терпеливо повторил «Волк».

– Да… и тут же: «Не пойдёте за герцога воевать, так ваших деток за ноги да о мостовую головами».

– Так и сказал?

– Именно так, ваша милость! У нас аж волосы дыбом повставали, но поверили – герцог… прежний герцог… он того… жесток очень. Ну и пошли. Воевать, а тем более за такого… никто не хотел и было бы у него меньше наёмников, так просто мушкеты бы развернули, да и… А так, ваша милость, сами видите – тут наёмников у бывшего герцога чуть не больше, чем горожан.

– И что, хорошие наёмники?

Ремесленник замялся…

– Не могу сказать, я же не военный, не разбираюсь. Но люди говорят, что вояк храбрых, умелых среди них много, но с дисциплиной плохо.

– Угу. Ладно, ступай к своим.

Городские бои продолжались и ночью, но этому виной были некоторые наёмники, не желающие сдаваться, – очень уж много грехов было за ними и, кроме виселицы, их ничего не ждало.

– Гранатой, Савва! Гранатой! – орал сержант подчинённому капралу. – Не жалей! Сволота эта опытная, а наши жизни князю нужны!