Кирасир

– Я так понимаю, что ты хочешь крымчаков вычистить, да чтоб чужими руками? – несколько неуверенно сказал цесаревич.

– Верно. Ведь если не сделать этого, то уже через несколько лет они снова начнут мутить воду и их придётся усмирять. Да и сквозь русские сёла после их посещения проезжал?

– Все проезжали, – мёртвым голосом сказал Румянцев, и присутствующие замолкли – была у него какая-то история с погибшей роднёй. Нехорошо погибшей…

– Можно доверить решение вопроса союзным кочевникам, – более уверенно продолжил Павел. – Насколько я знаю, татарам грозит не столько смерть, сколько рабство разной формы, ну а детей и молодых женщин в большинстве своём распихают по семьям. Я поддерживаю это решение – в конце концов, при малейшей проблеме с Турцией нам или приходится держать поблизости войска, защищая земли от их набегов, или скрипеть зубами и знать, что русских людей убивают и уводят в рабство. Дикое Поле – это незаживающая язва на теле государства Российского и язву эту надобно лечить – пусть и жестокими методами. Сколько можно терпеть!

Помолчали…

– Как там турки? – перевёл разговор Румянцев.

– Решительно настроены, – хмыкнул Игорь, – татары наши битые ничему их не научили, так что радуются, что по численности нас превосходят.

Раздались смешки – численность численностью, но когда значительную часть войска составляют всевозможные вспомогательные войска… А как же – воинам ислама честь не позволяет взять в руки лопату или ухаживать за обозными волами!

Мусульмане шли двумя «крыльями» – впереди лёгкая татарская конница, затем основной обоз воинов султана. Здесь тоже было много лёгкой конницы, но уже более качественной, из внутренних районов Турции.

Потёмкин выступил с предложением конного похода, дабы осадить крымчаков и заставить их «ужаться». Предполагалось добиться сразу нескольких целей – уничтожить часть противника, напугать его, прекратить грабёж окрестностей и, наконец, – «ослепить» войско, мешая проводить разведку.

В принципе задача реальная, ведь только драгун и «варягов» набиралось чуть больше пяти тысяч, да две тысячи улан, да около десяти тысяч иррегулярной кавалерии казаков, ногайцев, калмыков и татар (казанских). В предстоящем большом сражении от лёгкой конницы было мало толку, а так вроде и ничего, хоть какая-то польза…

Предложение Григория Александровича выслушали и одобрили. Единственное – герцог послал весточку своим людям, ну и кое-кого отправил с генерал-поручиком. Разведка, она дело тонкое, и лучше доверить её специалистам…

С разведкой же… Да и добычей у Померанского обстояли дела настолько хорошо, что солдаты начали вспоминать его титулы в старинных русских традициях – «Князь Руянский» (а не Рюгенский) и «Герцог Померанский-Вольгаст», который трансформировался в… Вольга[101], а затем – Вольга Руянский.

Это началось ещё в прошлом году, но слабо, намёками. Сейчас же, видя его заботу о воинах (трофеи, вооружение, обучение, лекари) и налаженную разведку, разговоры эти стали уверенными. Особенно на фоне того, что его гвардия так и называлась – «Серые Волки»[102].

Глава 10

Рейд Потёмкина вышел на славу…

– Вообще боя не принимали? – уточнил Румянцев.

– Угу. Татары сперва попытались было сделать ловушку и прижать меня к реке. Там место такое, что можно вроде бы переправиться, но так – не сразу. Ну и пока переправлялись бы, они стрелами многих покосили бы.

– Ну а ты?

– Да развернулся в боевой порядок и пошёл в атаку – и всё, как зайцы порскнули. А раз меня крымчаки всеми наличными силами избегали, то уж отряды поменьше – тем более. Опосля татары и вовсе отошли – Халил-паша вроде как велел им на наши обозы нападать, так что в битве они участвовать не будут.

– Славно, – заулыбался командующий и хлопнул себя по животу, – ну а остальные?

– Делы[103] попытались было, но это были курдские и арабские всадники, незнакомые с нашей тактикой, так что смели их на раз. Потом так и кружили, «откусывая» по кусочкам. Пару раз ситуация была вовсе уж скверной – всё-таки там и без крымчаков тысяч под сто всадников и многие – мастера отменные. Спасло то, что отряды разрозненные как по вооружению и выучке, так и по умению воевать в одном строю. Так что конницы тысяч пять покрошили, да пехотинцев не меньше десяти. Правда, – тут Григорий Александрович поморщился, – в основном лагумджи и мюсселемы[104].

– Не бери близко к сердцу, – мягко сказал Павел, – они же в большинстве добровольцы.

* * *

– Просто работать, дедушка, турки же как оружие в руки возьмут, так работать их не заставишь – воины теперь, почти благородные!

– Нехорошо, Никодиме, – укорил молодого грека двоюродный дед, – всё ж против христиан.

– Я землекопом иду, дед Афанасий! – обиженно отозвался носатый и чернявый Никодим, – а не христианскую кровь проливать.

– Ты землекопом, другие обозниками… Вот так турки и завоевали нас – поодиночке. Если бы все греки хоть на один год забыли о своём кармане и решили скинуть турок – так скинули бы! Греки, да болгары… много нас таких, что вроде христианскую кровь не проливают – а всё едино виноваты.