Кирдык вашей Америке!

Но только она перевела своё наблюдение чуть дальше, как внезапно воздух разорвала автоматная очередь. Это был явно звук автомата M4 калибра 5,56-мм — как раз такими вооружают маршалов, а также сотрудников сил специальных операций. Джина моментально подобралась и достала своё оружие — Beretta 950 Jetfire. Этот миниатюрный пистолет, предназначенный для скрытого ношения и самообороны, вряд ли мог быть эффективен против автомата, но всё равно придавал Джине уверенность. Но тут вдруг началось такое, что она напрочь забыла про своё оружие…

Из ресторана The Berghoff Restaurant, в который, кстати, пускают только мужчин, внезапно стали выскакивать парни в кардиганах и чёрно-жёлтых свитерах. Они на ходу вытаскивали пистолеты и, похоже, ждали кого-то у выхода из ресторана. Судя по всему, это были боевики из группировки Latin Kings. Но почему они выскочили из ресторана? И где их боссы? Все эти вопросы мгновенно пронеслись в голове у агента-стажера ЦРУ Джины Чери Хаспел, но ответа на них у неё не было. Зато было задание — любой ценой прикрыть русского мальчишку по имени Майкл. Который в этот момент показался из двери ресторана…

…Миша Дудкин очень быстро освоился в своём новом прошлом. Впрочем, если у тебя мозги пятидесятилетнего битого жизнью мужика, который полжизни не вылезал из «горячих точек», то понятное дело — отношения Михаила с самыми крутыми местными бандосами строились по принципу «пионэры, идите на х…» Они против него были словно дети в песочнице против дворового хулигана.

Через пару месяцев под ним «ходили» уже все молодёжные группировки Чикаго — и латиносы, и блэки, и даже итальянцы с ирландцами. А ведь все эти «патрики» были всегда себе на уме и даже чикагские «старшаки» побаивались задирать «зелёных». Но ирландцы уважали хороших бойцов и регулярно у себя в районе О’Хара проводили кулачные бои. То есть, это были поединки как бы по правилам бокса, но на самом деле правил не было и бойцам разрешалось бить и ногами, и руками. Потому что это был не бокс, а смесь бокса и кэтча, который как раз и родился в Ирландии.

Сам вид борьбы напоминал то, что спустя какое-то время стали называть смешанными единоборствами — это была и ударная техника, и борцовская, а ещё в кэтче было очень много так называемых «грязных» приёмов. Это могли быть удары ниже пояса или удары пальцами в глаза или в горло. Или же удары по затылку. В общем, разрешены были практически любые приёмы, но они обязательно оговаривались перед схваткой. Согласно договоренности, в матче могли быть правила, запрещающие удушения, но разрешающие использования кулаков или использование локтей. А могло быть и наоборот — кулаки нельзя, а локти и ноги можно. Или удушающие приёмы и броски можно, а удары ногами и руками нельзя. Где-то могли запретить надавливания на глаза, а где-то разрешить, где-то нельзя было бить лежачего, а где-то, наоборот, это считалось в порядке вещей.

В общем, условия всегда заранее обговаривались представителями бойцов, после чего участники должны были прийти к соглашению по ограничению времени на поединок. Победитель определялся чистой победой — нокаутом или болевым приёмом. Никаких очков, никакой политики, никаких раундов.

И вот Миша выступал в таких боях. Вначале подростка подняли на смех, когда он появился в одном из подпольных бойцовских клубов ирландского района О’Хара и заявил о своём желании подраться за деньги. Но Дудкин упрямо гнул свою линию, и чтобы отвязаться от мальца, устроители поединков выставили против него здоровенного парня по кличке Уилл-Бык. Через минуту этот Бык валялся на площадке и харкал кровью — Миша одним ударом сломал ему нос, буквально размазав его по лицу, а вторым ударом пробил ему печень. Такого доселе никто из посетителей клуба «Cic saor» — «Свободный удар» — ни разу не видел.

Решили проверить — может случайность? Но следующего бойца этот странный паренёк одолел так же быстро — он сломал Брайену О’Нилу челюсть в двух местах. И пока Брайена уносили с площадки на носилках, хозяин клуба, старый Кеннет Уолш, внимательно посмотрев в глаза Михаилу, произнёс только одну фразу: «Парень, я тебя беру к себе!»

После Уолш рассказывал своему приятелю Джеку О’Салливану, почему он принял такое решение.

— Джек, у этого мальчонки глаза убийцы. Он за секунду может прихлопнуть нас обоих и даже не поморщится. Для него поломать человека или отправить его к праотцам — что для тебя высморкаться. Я заглянул ему в глаза — в его душе сидит сам дьявол, верно тебе говорю. Он только с виду юнец, на самом деле он постарше нас с тобой будет. В его взгляде я прочитал то, что мы с тобой никогда не видели и вряд ли когда-то увидим.

— С чего ты взял, Кеннет? Просто парень умеет драться, — возразил ему Джек.

— Нет, старина. Этот парень не просто умеет драться — он умеет убивать. И уже убивал, клянусь святым Патриком. Я это сразу вижу. Ты не был на войне, а я был. Потому могу отличить тех, кто там был. Не знаю, как, но мальчонка побывал в таких переделках… В общем, я попросил его только об одном — никого не убивать. И он дал мне слово.