Киргизия. Спасти резидента

– В Москве – взрывы, в Дагестане – боевиков ликвидируют, в Киргизии – революция. Президента свергли… Нигде нет ни порядка, ни мира…

Локис отхлебнул крепкого горячего ароматного чая из большой кружки, на которой по-английски было написано «I love tea». Вместо «love» было нарисовано большое красное сердце.

– Ты, ма, рассуждаешь, как в старые добрые времена, – философски заметил он. – Дескать, жили мы бедно, но весело. Масло было жирнее, сахар – слаще, колбаса – по два двадцать за кило… А вот киргизы хотят жить по-другому…

– Ой, Вовка, я давно уже в этом ничего не понимаю, – отмахнулась мать. – Это у нас Семеновна любит про политику слушать, а потом на лавочке все это нам пересказывать. А по мне, так уж лучше сериал какой-нибудь посмотреть. Добрый…

– Правильно, – одобрил решение матери Локис. – Политика – дело грязное и неблагодарное. Ладно, спасибо за завтрак, ма, мне пора на службу.

Володя встал из-за стола, чмокнул мать в щеку и пошел собираться. Анна Тимофеевна посмотрела ему вслед и грустно вздохнула. «Хороший у меня сын, – подумала она, убирая со стола посуду. – Ему бы еще жениться – вообще бы все прекрасно было бы».

Глава 2

Перед воротами части Локис привычно остановился и оглядел себя в большом зеркале, которое висело перед КПП. В нем отразился молодцеватый рослый парень, одетый в военную камуфляжную форму, которая как-то особенно подчеркивала широкие плечи и узкую талию. Локис никогда не качался специально. Шутливо козырнув самому себе, Локис вошел в помещение контрольно-пропускного пункта, доставая на ходу пропуск.

Вообще-то, солдаты-срочники, которые дежурили на КПП, пропускали тех, кого знали в лицо, и без пропуска. Многие офицеры и контрактники пользовались этим, забывая продлевать срок действия пропусков, а иной раз и вообще не беря их с собой. С такими-то периодически возникали неприятные казусы.

Солдаты-срочники менялись раз в год. И когда на КПП заступали вновь призванные солдатики, запуганные грозными сержантами и не менее грозными «стариками», они стремились выполнять инструкции, подписанные командиром полка, буквально до запятой. Спорить с ними было бесполезно. Мальчишки стояли насмерть, как гарнизон Брестской крепости. В результате такого рвения те, кто не имел пропуска, были вынуждены пробираться на службу окольными путями. На пару недель общезаведенный порядок восстанавливался. Все исправно носили с собой пропуска. Но потом все возвращалось на круги своя, до тех пор, пока не приходил новый призыв.

Локису тоже пришлось несколько раз штурмом брать бетонный забор части. Как-то раз за этим занятием его застал комендант полка. Наказание последовало незамедлительно, причем, как это часто бывает в армии, Локис был наказан не столько за то, что провинился, сколько в назидание другим. После этого инцидента Володя предпочитал соблюдать заведенные правила и по возможности не нарушать их.

На тенистой аллее, которая начиналась прямо от КПП, помимо портретов героев-десантников, когда-либо служивших в этой части, стояли агитационные штендеры. На них были написаны лозунги и призывы к военнослужащим еще со времен СССР, правда, слегка измененные и подправленные «в связи с текущим моментом истории».

Локис прошел по аллее, в конце которой белело здание учебного корпуса. В курилке почти полностью собралась их рота. Еще издалека был слышен голос весельчака и балагура Сени Чижикова. Он травил свою очередную байку.

Тот, кто не знал его, мог бы наивно решить, что этот щупловатый, курносый парнишка, лицо которого было густо усеяно веснушками, совершенно безобиден. И подобная наивность обошлась бы ему очень дорого. Локис, тянувший с Чижиковым в одной упряжке не первый год, знал это как никто другой.

Кроме узкой специализации – минно-подрывного дела – Сеня умел делать все, что обязан уметь каждый диверсант. А это значило, что абсолютно любой предмет в его руках мог превратиться в грозное оружие. Из-за своей несколько субтильной внешности Чижиков получил и соответствующий оперативный псевдоним – Пацан. Сеня не обижался.

– О! – увидев подходящего к корпусу Локиса, воскликнул Сеня. – Медведь пришел! Теперь вся рота в сборе…

Володя не торопясь поздоровался с сослуживцами и присел на скамейку. Полгода назад по просьбе матери он бросил курить, но тяга понюхать табачный дым все-таки осталась.

– Чем сегодня заниматься будем? – негромко поинтересовался он у сидящего рядом с ним Алексея Демидова, здоровенного капитана, руководителя его группы.

– Да хрен его знает, – пожал тот плечами. – По плану у нас сегодня теоретические занятия… А там как начальство решит.

– А тема занятий какая?

– Понятия не имею. Мне это вообще без разницы…

– Рота! Строиться на малом плацу! – Майор Сагалов, матерый диверсант, появился как всегда неожиданно, как чертик из табакерки. – Чижиков, завязывай баланду травить.

Разведчики построились на небольшой асфальтированной площадке перед учебным корпусом. Какой-то шутник в свое время обозвал ее «малый плац». Фамилия этого шутника давно была забыта, а вот название сохранилось.