Кирилл и Мефодий

Неспешность пути в Багдад позволяла Константину основательнее подготовиться к диспуту. Итак, главная заготовка противной стороны — резко отрицательное, откровенно насмешливое отношение к догмату о троичности христианского Бога. Не зря же поторопились высказать эту тему в своём приглашении-вызове: «Почему вы делите бога на три?!» Вот она — молодая, горячая напористость последователей Магомета, будто взятая напрокат из иудейского догмата о единобожии. Аллах — единствен, как у евреев единствен Саваоф. В христианской же Троице те и другие усматривают грубую уступку многобожию.

С напористостью ещё более агрессивной, чем предполагал, столкнулся Философ сразу по прибытии на место. В столице халифата, как он уже знал, живёт много христиан, осевших здесь в разные времена: кто в плен попал когда-то, кто поселился недавно, убежав от иконоборческих властей. Были среди этих его единоверцев художники, зодчие, искусные ремесленники, педагоги. Показывая на их жилища, провожатые спрашивали теперь у гостя: разумеет ли он, что за кривляющиеся существа изображены на входных дверях?

— Вижу изображения демонов, — отвечал Философ, — и думаю, что внутри здесь живут христиане. Демоны не могут с ними ужиться и выскакивают наружу. А у кого нет этих знаков снаружи, с теми демоны пребывают внутри жилищ.

Дерзкая находчивость шутливого ответа должна была подсказать принимающей стороне: молодой человек, похоже, совсем не прост. Но это ведь только разминка. А хватит ли у него ловкости и выдержки, когда пойдёт настоящее испытание?

Оно началось за щедро уставленным снедью пиршественным столом. Этими яствами как бы намекали: не пожалеем для гостя изысканных словесных кушаний и острых приправ. Константину были представлены участники словопрения — среди них значились люди, сведущие в геометрии, астрономии, иных науках… И, между прочим, как почти сразу выяснилось, были тут и такие, что наслышаны о богословских раздорах, будоражащих христианский мир.

— У нас в исламе всё цельно и нерушимо, а что у вас происходит? — говорили гостю с мягкой укоризной, едва ли не с состраданием. — Божий пророк Мухаммед, принеся нам благую весть от Бога, обратил многих людей, и все мы держимся его закона, ни в чём не нарушая его. Вы же, когда соблюдаете закон Христа, вашего пророка, то исполняете его так, как угодно каждому из вас: один — так, другой — иначе.

Философ сразу понял, куда метит упрёк. Ереси! Обилие ересей и ересиархов — вот что без труда подмечает в жизни христианской сторонний насмешливый глаз.

— Бог наш — как морская глубина, и пророк говорит о нём: «Род его кто изъяснит?» — начал Константин. — И ради поисков Его многие сходят в ту глубину, и сильные разумом с Его помощью, обретя духовное богатство, переплывают и возвращаются, а слабые, как те, кто пытаются переплыть на гнилых кораблях, одни тонут, а другие с трудом едва спасаются, погружаемые немощной ленью. Ваше же море — и узко, и удобно, и каждый может его перескочить, малый и великий. Нет в этом море ничего сверх обычной людской меры, а лишь то, что все могут делать. Ничего-то Мухаммед вам не запретил. А если не сдержал он вашего гнева, желаний ваших, то в какую пропасть ввергает вас? Христос же не так, но верой и делами научает человека. Ведь Он, Создатель всего, сотворил человека посредине между зверями и ангелами, отделил его речью и разумом от зверей, а гневом и желаниями от ангелов. И кто к какому началу приближается, звериному или ангельскому, тот становится сопричастником высшему или низшему.

Да-да, именно так! Христос не приглашает человека на всё готовое, не потворствует человеку, но ждёт от него встречного усилия. Он не потатчик ни гневу нашему, ни вожделениям. Он не льстец человеку.

Выслушав его, мусульмане, похоже, поняли: не следует надолго откладывать разговор о Троице. Споря с такими, как этот молодой и цепкий многознайка, нужно действовать решительнее. Иначе не дождёшься быстрого и очевидного перевеса.

— Как же это вы, — воззрились со всех сторон на Константина, — хотя Бог один, прославляете его в трёх? Отцом называете, и сыном, и духом. Если уж вы так устроили, так и жену ему дайте, и пусть от него многие боги расплодятся.

О, святая, неприступная, тайнозримая Троица! Сколько же внешние люди вышучивали тебя, как только не зубоскалили; вот и эти туда же, а ещё разумеют геометрию, движение планет и созвездий!

— Не говорите такой нелепой хулы! — осадил он остроумцев. — Да, мы научены отцами церкви, пророками и учителями прославлять Троицу, ибо Отец, и Слово, и Дух — три ипостаси в едином существе. Слово же воплотилось в Деве и родилось ради нашего спасения. Не о том ли и пророк ваш Мухаммед свидетельствует, когда пишет: «Послали мы дух наш к деве, ибо хотели, чтоб родила».

Его ссылка на слова Мухаммеда, да ещё и прямая цитата из Корана, похоже, заставили их несколько стушеваться. Но ненадолго.