Кирилл и Мефодий

Патриарх сел на знакомый стул, вытянул ноги и, окинув взглядом синкеллов, кивнул: садитесь. Те робко присели на диванчик. Они не знали, как держать себя, не знали ни привычек, ни желаний, ни слабостей патриарха.

Ведь он пришел сюда завоевателем. Сознание победы держало Фотия в приподнятом настроении. Строгое выражение лица, наморщенный лоб, показное недовольство — все это было лишь попыткой скрыть свое ликование.

— Посмотрим решения собора... — сказал Фотий, подобрав ноги и облокотившись на резной письменный стол.

Синкеллы переглянулись. Младший развернул свиток с решениями и начал читать по порядку заседаний. Дослушав до четвертого, патриарх пошевелился на стуле и пожелал услышать еще раз, как записано первое решение. Запись должна быть такой, чтобы позволяла двоякое истолкование.

— Читай! — сказал Фотий.

Молодой синкелл повысил голос.

— Тише и медленнее! — постучал Фотий костяшками пальцев.

Синкелл понизил голос:

— «...Константинопольскому патриарху впредь не рукополагать в Болгарии и не посылать туда святого причастия...»

Фотий поднял палец, синкелл умолк. Повторив в уме эти слова, патриарх остался доволен собой и своими людьми. Это было хорошо сказано. Таково было одно из условий папы, предварявших его согласие на избрание Фотия патриархом. Оно соблюдено. Зато в решении опущено самое важное условие: посланных в Болгарию византийских священников возвратить в Константинополь. Что касается запрета рукополагать, то Фотий и сам не хотел обладать этим правом, поскольку у болгар был свой архиепископ, руководивший их церковными делами. Если бы Фотий попытался вмешиваться, Борис-Михаил вряд ли бы это позволил. Так что решение собора не ущемляло Фотия.

— Прекрасно сказано, с божьей помощью, — перекрестился патриарх. Уже не скрывая своей радости, он с улыбкой посмотрел на синкеллов и стукнул ладонью по столу.

— Ну как, поборемся еще с Римом ?

— Ежели на то воля божья, святой владыка...

— Воля божья — каждой церкви самой управлять своими делами!

Синкеллы переглянулись. Фотий заметил это.

— Что? «Язычнику» не верите или хотите сказать мне что-нибудь?

— Посол папы Иоанна, легат Петр, заявил вчера, что святой апостолик приравнял нашу церковь ко всем остальным. Он не захотел признать за нами даже второго места в иерархии...

— Вы слушайте меня, а не Петра! — Патриарх встал и прошелся по кабинету. — Готовьтесь к борьбе. Чего только со мной не делали: и благословляли, и анафеме предавали, — но я не отступил от истины. И не отступлю. Хорошенько запомните это. С завтрашнего дня начнем делать свое дело на благо церкви и господа бога, но не по воле Рима, а по нашему разумению...