Киркенесская этика

Возвращаясь к трудности выбора между действиями, увеличивающими сумму страданий (как выбрать, которое из них меньше увеличивает страдания?), мы опять приходим к интуиции, то есть, в конечном счете, к совести. Мы уже упоминали, что почти никто из людей не лишен совести полностью, однако тут следует различать два типа людей: с одной стороны - фанатиков, идеально приспособленных к действию, но видящих только одно непосредственное следствие из него, и интеллигентов, способных видеть этически разные стороны предмета и тем самым более ограниченных в своей способности действовать. Однако эта ограниченность лишь мнимая, потому что она в сущности сводится к ограничению способности увеличивать страдания мира. Но поскольку решение относительно моих действий целиком зависит от моей интуиции, моей совести и, конечно, от моей свободы воли, это вытекает из функциональной роли совести,- поскольку "царство божие" внутри нас: только мы сами можем оказать милосердие и проявить самоотверженность и самопожертвование.

Как мы пытались показать выше, что бы ни правило нашей жизнью биологическая эволюция. Второй закон термодинамики или Бог,- это сила, не имеющая дела и не могущая иметь дело с личностью, но, в лучшем случае, лишь с видом. Это сила не всеблагая и не милосердная, может быть, в человеческом смысле, она даже вообще не благая (для личности). И, по-видимому, она не может быть всеведущей, разве что в отношении самых общих законов развития Вселенной [7].

Мало того, можно утверждать, что всезнание физически и философски невозможно: оно нарушает принцип неопределенности,- зная место частицы в пространстве, мы не можем знать направления и скорости; зная скорость, мы не знаем места в пространстве. Заметим, что речь идет не о несовершенстве человеческого познания,- просто в природе что-то не может существовать одновременно, а несуществующего не могло бы познать даже всезнающее существо. Вообще, верховная сила весьма равнодушна к нашим личным страданиям, что и показано в "Книге Иова". Но именно эта сила вложила в нас инстинкт совести, разрушительный для его индивидуального носителя, но необходимый для выживания человечества. И только в этом "Царстве Божьем" которое внутри нас - мы можем искать доброту, снисхождение и любовь.

Однако и тут не вижу места ни для веры, ни для надежды. Надежда хорошее успокоительное, но она необходима для добрых деяний. Мало того,- и это, кстати, о Рае и Аде - я думаю, что святые мученики были праведны не потому, что они надеялись на награду, а несмотря на то, что они на нее не надеялись.

Итак, будем надеяться, что наша совесть не слишком часто вводила нас в заблуждение, и то, что живет в нас, по-отцовски простит нам те ушибы, которые мы - время от времени, вольно или невольно - оставляли на ребрах ближних. Но, конечно, и эта надежда, как и всякая надежда, тщетна, и нам следует выполнять наш долг в меру нашего понимания, не беспокоясь, простят нас в конце концов или не простят. Остальное - энтропия.

----------------------

Примечания:

1. Это как будто подтверждается некоторыми новейшими биологическими исследованиями.- И. Д.

2. Автор не ошибается.- И. Д.

3. "Нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного" и т. д.- И. Д.

4. Разве Алексей не нарушил заповедь "Чти отца своего и матерь свою"? Автор.

5. Все это было написано до Дрездена, Хиросимы и Нагасаки.- И. Д.

6. Можно возразить, что страдание особей может быть биологически необходимо для вида. Это верно. Однако в отношении между А ("мной") и Б ("моим ближним") индивидуальность представлена только А, в то время как Б представительствует за целый вид: мой ближний в качестве ближнего не есть особь, а есть представитель вида. Страдания индивида могут быть на пользу виду, однако страдания вида - безусловное зло. Поэтому страдать должен А, но не Б.- Автор.