Киров

— Вижу новые цели. Семь кораблей, пятнадцать километров к юго-западу от прежней цели.

Семь новых кораблей, подумал Карпов. Еще семь. У него имелось двадцать ракет «Москит-2», десять MOS-III и десять П-900, то есть всего сорок противокорабельных ракет. После их израсходования огневая мощь корабля значительно снизится, и «Кирову» придется полагаться на 152-мм орудия, что позволит противнику приблизиться на дальность поражения. Торпеды лучше всего подходили для борьбы с подводными лодками, нападению одной из которых они уже подверглись. Он понимал, что эту угрозу тоже требовалось принимать в расчет. Плохо. Это было лишь простой математикой. У него было всего сорок ракет, а к югу от него было как минимум двадцать восемь кораблей противника. Все они рвались на север в надежде первыми подойти на дальность выстрела для возмездия, которое, безусловно, горело в сердце каждого члена их экипажей.

А что будет дальше? В глазах Карпова блестел зеленый отсвет экранов радаров в затемненной цитадели, над которыми склонился Роденко. Он неподвижно встал, глядя на Орлова.

— Орлов, вы мне нужны.

Начопер немедленно появился сбоку от него. Шапка съехала ему на лоб, низко нависая над мрачными глазами.

— Посмотрите, — сказал он. — Нам придется израсходовать большую часть оставшегося боезапаса, чтобы вывести из строя все эти корабли, потому что, как мы убедились, одно попадание не способно вывести капитальный корабль из строя. Мы поразили четыре из восьми кораблей залпом из восьми ракет. Тем не менее, многие уцелели и сохраняют боеспособность. Я считаю, что мы должны прибегнуть к более жестким средствам. Вы согласны?

Орлов безошибочно понял, о чем говорил адмирал. Он протер бровь. Во взгляде читалась неопределенность.

— А как же приказ адмирала?

— А что адмирал? — приглушенно сказал Карпов. — Старый дурак в лазарете, где ему и место.

— Нам придется чертовски серьезно ответить, если мы применим спецбоеприпасы, Карпов.

— Перед кем? У тебя что, нервы сдали? Нам придется чертовски серьезно ответить, если мы этого не сделаем! Англичане, скорее всего, задержались, чтобы спасти выживших с пораженных кораблей, но они вскоре вернутся. Что же касается американцев, то наш удар по их авианосной группу ничему их не научил, и нам нужно преподать им более серьезный урок. А одна ракета заменит двадцать. Вы согласны?

— Последствия будут, товарищ капитан. Тяжелые последствия, — дать человеку по лицу было одним. Орлов делал это часто. Но убийство было совсем другим делом, и, несмотря на свое сомнительное прошлое, Орлов никогда не был убийцей. Он вредил другим, иногда сильно, но никогда не убивал.

— Вы согласны? — голос капитана стал тяжелее и настойчивее. Орлов был его сильнейшим союзником, и ему нужно было согласие второго по рангу офицера, чтобы сделать то, что он хотел, так или иначе.

— Мы могли бы не вступать в бой, — сказал Орлов с нотками нервозности в голосе. Мы могли бы развернуться на север и уйти от любого их линкора. Атлантический океан большой.

Карпов пришел в бешенство.

— Это будет случаться снова и снова, Орлов. Если мы не закроем этот вопрос сейчас, он встанет перед нами в следующий раз, в другом бою, и каждый раз у нас будет оставаться все меньше и меньше ракет. Мы должны нанести решающий удар! Мы должны показать им, что наша сила неодолима! Мы могли бы уничтожить большую часть их флота одной ракетой, и они уже никак не смогут побеспокоить нас в будущем. Я спрашиваю в последний раз: вы поддерживаете мое решение?

Роденко слышал их спор, украдкой бросая на них взгляды, и, хотя они говорили вполголоса, слышал, что они становятся накалены и напряжены. Карпов прямо посмотрел на начальника оперативной части и сказал:

— Орлов, вы собираетесь дать им преследовать и унижать нас, как они будут делать в следующие семьдесят лет?

Орлов пожал плечами. Выражение его глаз выдавало тревогу.

— Можете атаковать, товарищ капитан. Я поддержу вас. Но лучше сделать это быстро, — он бросил взгляд на Роденко и краем глаза заметил, что тот слышал их разговор. — Занимайтесь своим делом, Роденко, — он постучал по экрану радара, расстегнув китель, из-под которого блеснул спрятанный пистолет «Глок».

* * *