Кировская весна 1936-1937

Вчера премьер Блюм и министр иностранных дел Дельбос выступили с заявлениями в комиссиях по иностранным делам палаты депутатов и сената. В ответ на запросы членов комиссий Блюм и Дельбос опровергли слухи относительно французских поставок Испании самолетов и оружия и заявили, что Франция придерживается принципа невмешательства во внутренние дела Испании.

Однако Дельбос добавил, что если бы обстановка изменилась, то французское правительство не считало бы себя связанным нынешним решением относительно абсолютного нейтралитета в отношении Испании, принятым исходя из предпосылки об общем невмешательстве держав. Если же подтвердится, что какая-либо держава вмешивается во внутренние испанские дела, оказывая помощь мятежникам, то французское правительство снова изучило бы вопрос об отношении к испанским событиям и оставило бы за собой в этом вопросе свободу действий.

{10}

08.08.36 Михаил Кольцов

Самолет коснулся земли, чуть подпрыгнул и покатился по зеленому кочковатому лугу аэропорта города Барселона. Навстречу бежали и приветственно размахивали руками люди. Тяжелый густой зной опалил глаза и стиснул горло журналиста газеты «Правда», бригадного комиссара Политуправления РККА Михаила Ефимовича Кольцова.

Здесь на поле соседствуют и фактически смешались военная авиация с гражданской, испанская с иностранной. Прямо от самолета Кольцова повели в павильон начальника военно-воздушных сил Каталонии. В изящном павильоне тесно, толчея, на широких диванах отдыхают летчики, на столах навалены карты, фотоаппараты, оружие; ординарец беспрерывно обносит всех напитками и кофе. Прямо против двери начальника, полковника Сандино, поставлена стойка импровизированного бара, перед ней на высоких табуретах, со стаканами в руках, галдят пилоты и механики.

Сам полковник Фелипе Сандино, каталонский военный министр и начальник авиации, небольшого роста седоватый человек в синей блузе с закатанными рукавами, в кабинете не сидит, а бродит, довольно оторопело, по всему павильону, заговаривает то с одной, то с другой группой людей, пробует сосредоточиться, вникнуть в карту, которую ему подносят, но его сейчас же отвлекают другим разговором, он переходит к другому человеку.

Взята машина. Кольцов вертит головой во все стороны, жадно стараясь быстрее впитать впечатления и, одновременно, в уме набросать уже первые фразы газетной статьи. «Все чаще баррикады на шоссе – из мешков с хлопком, из камней, из песка. На баррикадах красные и черно-красные знамена, вокруг них вооруженные люди в больших остроконечных соломенных шляпах, в беретах, в головных платках, одетые кто как или полуголые. Одни подбегают к шоферу, спрашивают документы, другие просто приветствуют и машут винтовками. На некоторых баррикадах едят – женщины принесли обед, тарелки расставлены на камнях, детишки в промежутке между ложками супа ползают по бойницам, играют патронами и штыками. И чем ближе к городу, с первыми улицами предместий, тем глубже мы вступаем в поток раскаленной человеческой лавы, неслыханного кипения огромного города, переживающего дни высшего подъема, счастья и безумства.

Заражаясь все больше этим настоянным в воздухе волнением, слыша, как тяжело колотится собственное сердце, с трудом продвигаясь в сплошной толчее, среди молодежи с винтовками, женщин с цветами в волосах и обнаженными саблями в руках, стариков с революционными лентами через плечо, среди портретов Бакунина, Ленина и Жореса, среди песен, оркестров и воплей газетчиков, мимо свалки со стрельбой у входа в кино, мимо уличных митингов и торжественного шествия рабочей милиции, мимо обугленных развалин церквей, пестрых плакатов, в смешанном свете неоновых реклам, огромной луны и автомобильных фар, временами сшибая публику кафе, столики которых, заняв всю ширину тротуара, добрались до мостовой, я наконец подошел к отелю «Ориенте» на Рамблас-де-лас-Флорес.