Кировская весна 1940

Принимая во внимание, что побережье Голландии слабо укреплено Англией, поэтому побережье французское, бельгийское и голландское должно быть захвачено. Наибольшая опасность этого плана состоит в том, что Америка вступит в войну в момент, когда операции будут разворачиваться на территориях Бельгии и Голландии.

Второй план заключается в том, чтобы, «сохраняя спокойствие», сосредоточить все силы на укреплении своей экономической независимости совместно с СССР и остаться экономически сильной.

Но Венекер считает, что первый план предпочитается Гитлером и Риббентропом и поэтому, вероятнее всего, будет осуществлен первый план.

Риббентроп настойчиво добивается того, чтобы предупредить присоединение США к войне против Германии. Он посылает много видных людей в США и также ставит специальные задачи перед послом Отт и Венекером для работы в Японии. Отт и Венекер должны добиваться такой политики со стороны Японии, что Америка всегда должна быть в опасении, что японцы используют присоединение США к войне для продвижения на юг Тихого океана. Таким образом, чтобы США, не будучи уверенными относительно движения японцев в случае присоединения США к войне, будут все дольше воздерживаться от включения в войну против Германии.

Венекер был принят заместителем начальника морского штаба Японии, с которым откровенно обменялся мнениями относительно этой политики, которую моряки понимают лучше других в японских кругах.

{60}

25.03.40 Михаил Боровнюк

Здравствуй, Тамара!

Очень приятно было получить от тебя письмо. Помнишь, значит, товарища по пионерскому детству?

Конечно, если командование отпустит, с удовольствием приму участие во всесоюзном финале «На штурм».

Твою просьбу написать максимально подробно, как шла учеба в училище, для назидания юным пионерам, я выполнить смогу. Помогает то, что я все это время вел дневник, так что уложу тут в письме почти что всю свою жизнь за последние полтора года.

Итак, в начале июня 1938 года я уехал в Киев и успешно сдал там экзамены в киевское военное пехотное училище имени «Рабочих Красного Замоскворечья».

Затем я возвратился в Москву, завершил свои дела и направился в Киев уже надолго, как мне тогда казалось. Ранним утром 25 августа 1938 года наш поезд пришел в Киев без опоздания.

Мы с одним еще новым другом Колей Романенко решили пойти в училище вечером и у нас появилось время познакомиться c городом. Сдали вещи в камеру хранения, и пошли пешком по ул. Коминтерновской. Вышли на бульвар Шевченко – красавец! Спустились вниз, и вышли на Крещатик – главную улицу города, где проходят парады, демонстрации, карнавалы. Вот и стадион «Динамо». Это главный стадион в городе. Спустились на Подол. Переправились через Днепр, искупались, подкрепились прихваченными с собой «харчами», закусили мороженым. Людей на пляже было мало – прохладно. Еще раз искупались, полежали на теплом песке и опять закусили мороженым. Перебрались через Днепр обратно, поднялись на Владимирскую горку, прошли мимо памятника Богдану Хмельницкому, прошли мимо Софийского собора, затем вышли к Владимирскому собору и отправились на вокзал за вещами.

Было около восьми часов вечера. Пора! Мы сели на трамвай и отправившись на Воздухофлотское шоссе, подошли к проходной военного пехотного училища имени «Рабочих Красного Замоскворечья».

Здесь нас собралась большая толпа – в основном местные ребята. На КПП нас встретили вопросом:

– Почему так поздно? Дежурный по училищу дал приказ закрыть КПП.

Нас, опоздавших, а вернее – приехавших поздно, завели в полутемную казарму, где стояли койки без матрасов. Мы с Колей Романенко поужинали его домашним, осталось еще и позавтракать. Ночь мы «корчились» на голых сетках. Дежурный по казарме сказал:

– Коптинариуса нет – все закрыто.

«Выдержу и это» – я вспомнил Рахметова, спавшего на гвоздях.

Утро 26 августа началось с построения. Всех прибывших новобранцев разбили на роты, взвода и отделения. После завтрака, пешим порядком, отправили в баню на Святошино. Там постригли, помыли, переодели в новое летнее обмундирование, выдали пилотки и кирзовые сапоги. Нам стало смешно – мы перестали друг друга узнавать. Мне не надо было стричься – я приехал постриженный, еще до сдачи экзаменов в военкомате. Возвращаясь обратно, многие, не умея наматывать портянки, понатирали на ногах волдыри.

Старшина роты, заместители командиров взводов – все были назначены из сверхсрочников. Наша рота была многонациональная. Большинство было украинцев, много русских, несколько евреев, один армянин, один казах и один чеченец. В первые дни учебы из нашей роты отчислили двух курсантов: Золотухина и Малюгина. Первого – за систематическое нарушение дисциплины; второго, как он мне сам объяснил: «Я не туда попал!..». Еще, одного парня, закончившего полную десятилетку, перевели в киевское артиллерийское училище.